Classic

Общаясь ныне с маститыми консерваторскими профессорами – старейшинами нашего педагогического цеха – студенты и молодые коллеги часто не знают и даже не задумываются об исполнительских достижениях своих наставников в годы расцвета их артистической карьеры, заканчивающейся обычно ранее педагогической. Нередко воспитанники и не могут ознакомиться со звучащим наследием своих учителей, поскольку звукозаписи их игры просто не изданы!

...Обо всём этом подумалось, когда автор этих строк услышал однажды записи 1960-90-х годов старейшего педагога фортепианного факультета Московской консерватории, Заслуженной артистки РФ, профессора Ольги Михайловны Жуковой...

Оказалось, что о замечательном искусстве пианистки писали в своё время прославленные отечественные пианисты-педагоги – её учителя и старшие коллеги-современники. В. В. Софроницкий в своей характеристике 1947 года перед поступлением его ученицы в аспирантуру отмечал: «Ольга Жукова... обладает выдающимся исполнительским дарованием и виртуозными данными». (Кстати, именно в 1947 году О.М. Жукова дала свой первый сольный концерт в Малом зале МГК.)

Наставник Ольги Михайловны в ЦМШ в 1935-1942 годах – А.Б. Гольденвейзер констатировал в 1955 году: «О. Жукова – талантливая пианистка, прекрасный музыкант с отличными пианистическими данными. Она обладает большим, разнообразным репертуаром и значительным исполнительским опытом».

Позднее, уже в 1970-е годы свои отзывы на игру пианистки оставили и другие корифеи отечественного фортепианного искусства.

 

Так, Л. Н. Оборин указывал, в частности, что «О. М. Жукова – прекрасный культурный музыкант, который много с успехом концертирует». А Я. В. Флиер свидетельствовал: «Пианистку О. М. Жукову я часто слушал ещё в конце 1940-х годов... Она производит глубокое впечатление своей игрой – артистичной, виртуозной и в то же время самобытной и содержательной».

К этим красноречивым откликам трудно добавить что-либо существенное. Можно лишь попытаться разъяснить изложенное в них чрезвычайно сжато.

Репертуар О. М. Жуковой действительно весьма обшир-ный – от сочинений композиторов XVIII – начала XIX веков И. С. и В. Ф. Баха, Глинки до произведений классиков ХХ века Пуленка, Онеггера, Шабрие, Прокофьева, Шостаковича и современных молдавских композиторов. В репертуарном багаже пианистки – 20 концертов для фортепиано с оркестром и 25 сольных концертных программ, в том числе все 32 сонаты Бетховена!

Пианистические качества игры О. М. Жуковой, отмечаемые всеми, также превосходны. Её виртуозность – действительно высочайшая. Наиболее ярко и очевидно это проявилось в исполнении в 1962 году (полвека назад!) сочинений Листа, слушая которые порой кажется, что звучат архивные записи кого-то из знаменитых виртуозов начала ХХ века...

Самобытность манеры исполнения Жуковой выражается и в неординарном выборе редко звучащих пьес для концертных выступлений, и в необычных трактовках известных произведений, в частности, Десятой сонаты Бетховена, запись которой представлена на этом компакт-диске (например, нетерпеливое по характеру и графичное по колориту начало первой части).

В общем, говоря об исполнительском стиле артистки, нельзя не отметить плодотворного симбиоза различных пианистических направлений, прежде всего Гольденвейзера и Софроницкого. В различных произведениях, записанных артисткой, мы ощущаем приоритет того или иного влияния.

Прав известный критик А. А. Золотов, писавший, что «художественная личность О. М. Жуковой символизирует знаменательный перекрёсток творческих тенденций и личностей в русском исполнительском искусстве ХХ века»...

Ольга Михайловна сейчас в прекрасной пианистической форме, замечательно показывает за роялем, помнит весь свой пианистический репертуар, выступает на вечерах памяти... Более 50 лет преподает она в стенах своей Alma Mater… Знакомство с её записями – великолепный урок нынешним ученикам и чудесный подарок профессиональным музыкантам и любителям классической музыки.

А. М. Меркулов,
профессор МГК, кандидат искусствоведения

Леонид Борисович Бобылёв (р. 1949) окончил Московскую госу-дарственную консерваторию им. П.И. Чайковского в 1973 году, как композитор (класс проф. М.И. Чулаки) и пианист (класс проф. Н.П. Емельяновой). В настоящее время Заслуженный деятель искусств РФ, профессор Бобылёв преподает на кафедре композиции Московской консерватории и продолжает активную творческую работу.

Среди сочинений композитора 8 опер (4 поставлены), 10 инструментальных концертов, как исполненные, так и ставшие репертуар-ными, камерно-инструментальная и вокальная музыка.

В этом диске представлены сочинения разных лет.

«Ritournelles», концерт для малого кларнета и ансамбля ударных написан в 1989 году по заказу энтузиаста малого кларнета, фран-цуза Жака Меррера. Интонационный строй тематизма построен на ладах ограниченной транспозиции великого французского композитора Оливье Мессиана. На диске концерт исполняет замечательный российский кларнетист Олег Танцов.

«Росо а росо», концерт для виолончели и камерного оркестра, создан в 2001 году для яркой солистки Ансамбля современной музыки Ольги Галочкиной. Она и исполняет его под руководством Игоря Дронова.

«Из Мандельштама», 5 стихотворений для 8 исполнителей (1978).

Это один из первых вокальных циклов на стихи великого русского поэта. За эти годы многие певицы пели цикл, но Елена Димитриу-Васильева, чье исполнение представлено на этом диске, по мнению автора, лучше всех почувствовала специфику образного строя.

«Post auditum»(Прослушав Тридцать Вторую), концертштюк для фортепиано и камерного оркестра сочинен в 1996 году. Весь тематизм интонационно выстроен на первых четырех звуках главной пар-тии первой части 32 фортепианной сонаты Бетховена.

Запись осуществлена первой исполнительницей сочинения, лучшей, по мне-нию автора, исполнительницей его фортепианной музыки ЮлиейРябовой и Ансамблем современной музыки под управлением Игоря Дронова.

И самое близкое по времени написания сочинение – «Незаконченные багатели для камерного оркестра и механического пианино» (2009). Автор хотел этим произведением отметить свой юбилей.

Ансамбль современной музыки под руководством Игоря Дронова, художественный руководитель В.Г. Тарнопольский, прекрасно исполнили сюиту, построенную на воспоминаниях детства, юности, зрелости, спасибо им! И также большая благодарность исполни-тельнице необычной партии механического пианино Моне Хабе.

Леденёв Роман Семенович родился в 1930 году в Москве. Окончил Московскую консерваторию у проф. А. Н. Александрова.

Автор произведений в различных жанрах – симфоническом, камерном, хоро-вом и др. Также музыки для детей, кино и театра.

Народный артист России, Лауреат Государственной премии РФ, Почетный член Российской академии художеств, профессор Московской консерватории.

О представленных на этом диске сочинениях автор говорит следующее: «Это – работы разных лет.

«Семь настроений»написаны в период, когда на нас обрушилась новая для нас техника и выразительные средства музыкального языка.

Здесь – череда контрастных настроений, где большую роль играет окраска звука, лапидарность и концентрированность образов. Исполнены они в варианте для струнного квартета (первый вариант – ансамбль из 12 инструментов).

Пьеса «Тишина»входит в цикл «Тетради памяти», посвященный моим друзьям и коллегам, чьи образы живы в моей памяти. Она написана для скрипки или альта соло – инструменты, которые особенно любил Альфред Шнитке и создал для них большой ряд значительных сочинений.

В моем представлении – Шнитке, остро реагирующий на все беды и хаос мира, что очень отразилось в характере и пронзительном нерве его музыки, мечтал о тишине, красоте и успокоении.

Поэтому так называется эта пьеса.

Цикл «Попевки»имеет программу, которую я представил себе как несколько кар-тинок отдаленной уже от нас временем жизни с лирическим монологом, крутящимся веретеном, сценкой-диалогом двух женщин-крестьянок: молодая жалуется на свою судьбу, старшая ее успокаивает, взрыв отчаяния сменяется грустным затиханием.

«Сортавальский триптих»–цикл пьес, в которых мне хотелось отобразить впе-чатления от чудесной северной природы Карелии.

«Con sordini»для альта с оркестром струнных имеет еще второе название – «Маленький реквием». Это пьеса мемориального характера.

«Песнопение»–сочинение для мужского хора и струнного квартета. В него включен небольшой фрагмент духовного текста.

«Восхищение» – дань памяти великого творца П.И. Чайковского.

Несколько слов об исполнителях. Все они – от солистов, участников ансамблей и до мастеров большого состава заслуживают высочайшей оценки и благодарности. Их игра наполнена смыслом и артистической выразительностью».

Р. Леденёв

Романсы П. И. Чайковского хорошо известны любителям камерной вокальной музыки во многих странах мира. Среди популярных у исполнителей и слушателей романсов, таких как «День ли царит», «То было раннею весной», «Средь шумного бала», и т.д., есть ряд романсов менее известных, но не менее замечательных. Это цикл романсов на слова французских поэтов, ор. 65, довольно редко исполняемый целиком. Наиболее популярны среди них – это «Серенада» («Ты куда летишь, какптица…») и «Чаровница», но исполняются они обычно отдельно и на русском языке. Как цикл эти романсы имеют отдельную историю, очень личную, глубоко внутреннюю. Связан он с отношениями композитора с певицей Дезире Арто (ей и посвящены эти произведения). …Через двадцать лет после расставания П. И. Чайковский во время своего турне по Европе встретил певицу в Берлине, в конце 1887 года. Она попросила написать для неё романс, и композитор обещал своей бывшей невесте выполнить её просьбу. Осенью, завершив работу над пятой симфонией и «Гамлетом», Чайковский выполнил своё обещание. Так появились шесть романсов на оригинальные тексты французских поэтов, русские же переводы сделаны позднее А. Горчаковой для первого издания. (Кроме французского текста – связь с французской вокальной музыкой здесь так же очевидна). «Я старался угодить Вам, – писал он Д. Арто 17 декабря 1888 года, – мне очень хотелось бы, чтобы эти мелодии Вам понравились, но, к несчастью, не имею в этом ни малейшей уверенности. Чувствуешь себя несколько смущённым, когда пишешь для певицы, которую считаешь величайшей из величайших…» Настроение этого цикла очень тонкое, едва уловимое, весь смысл уведён в подтекст. Печаль, тоска («Разочарование»), трагические интонации и прорывы завуалированы «Серенадами». Под миром светлых грёз и надежд скрываются меланхолические ноты одиночества. Два «русских» романса обрамляющих этот цикл – ранний ор. 16 «Погоди!..» на стихи Н.П. Грекова, и почти «ровесник» цикла «Серенада» («О, дитя!») ор. 63, на стихи К. Р. (Константина Романова) создают эмоциональную атмосферу из родственных циклу на строений и интонаций.

Шесть романсов ор. 38 С.В. Рахманинова занимают особое место в его камерном вокальном творчестве. Это последний цикл романсов композитора, написанный в 1916 году (имеются ещё недавно найденные два романса, под общим названием «две духовные песни»). …Ворвавшийся динамичный и трагический ХХ век стремительно менял мир. Художники, поэты и композиторы искали новые формы обновления художественного языка, всей образной системы. Поэтому не случайно, что композитор обращается к стихам своих современников, поэтов «серебряного века»: А. Блока, А. Белого, И. Северянина, В. Брюсова, Ф. Сологуба, К. Бальмонта. У каждого романса – свой поэт сосвоим образным миром. Поэтический текст здесь очень важен, неслучайно Рахманинов в своём перечне произведений от 11 1917 года помечал вокальные ор. 4, 8, 21, 26, 34 как романсы, а ор. 38 – как «Шесть стихотворений для голоса и фортепиано». (Достаточно вспомнить немецкую вокальную традицию, например Р. Шумана или Г. Вольфа). Новая поэзия дала новый импульс музыке, порождая метроритмическую и интонационную свободу, новые и неожиданные тональные, гармонические решения, удивительный и сложный союз вокальной и фортепианной партий. Все эти новые выразительные средства помогают понять, услышать и выразить человека с его душой в новом, меняющемся и неустойчивом мире. Последние четыре романса в программе возвращают нас в «идеальный» мир композитора. «Сумерки», на стихи М. Гюйо, ор. 21 - тихие, лаконичные, глядящие в бесконечность. «Покинем, милая», на стихи А. Голенищева-Кутузова, ор. 26 – светлое, проникновенно-созерцательное произведение. «Ветер перелётный», на стихи К. Бальмонта, ор. 34 – имеет зыбкий, воздушный и неуловимый характер. «Оне отвечали», стихи В. Гюго, ор. 21, где в форме вопросов и ответов дан главный ответ – «Любите!..»

Алиса Гицба (сопрано) – солистка Московского театра «Геликон-опера», Заслуженная артистка России, Народная артистка Республики Абхазия. Родилась в Сухуми. Окончила Российскую академию музыки им. Гнесиных, класс профессора Н.Н. Шильниковой. В 1991 – 1994 гг. – солистка ансамбля старинной музыки «Мадригал» при Московской академической филармонии. А. Гицба ведёт активную концертную деятельность, участвует в престижных музыкальных фестивалях (в том числе «Декабрьские вечера Святослава Рихтера» в ГМИИ им. Пушкина). В её репертуаре музыка всех художественных стилей – от эпохи барокко до авангарда ХХ века («Страсти по Матфею» И.С. Баха, симфония № 9 Бетховена, «Реквием» Верди). Участвовала в первом исполнении оперы «Альцеста» Ж.Б. Люлли, вокального цикла «Житие Марии» П. Хиндемита, оратории «Смерть поэта» Н. Сидельникова, вокального цикла «Песни земли и неба» О. Мессиана, вокальной музыки Э. Денисова, и т.д.) Артисткой были сделаны фондовые записи современной музыки. Гастролировала в Германии, Италии, Франции, США, Бельгии, Эстонии, Чехии, и странах СНГ. А. Гицба сотрудничает с выдающимися дирижёрами: Г. Рождественским, В. Гергиевым, Ю. Симоновым, Т. Курензисом, В. Понькиным, М. Пекарским, А. Рудиным, С. Скрипка, Е. Бражником и Э. Мацола.

Светлана Бондаренко (фортепиано) – профессор Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского. Родилась в Таллинне. Окончила Московскую консерваторию. Ученица М. Воскресенского, Т. Николаевой (класс фортепиано), М. Мильмана (класс камерного ансамбля), С. Величко (класс концерт- мейстерского мастерства). В 1979 году как концертмейстер проходила практику-стажировку в Большом театре. С 1981 года – концертмейстер МГК, сначала в классе Ю. И. Симонова (оперно-симфоническое дирижирование), затем, на вокальном факультете в классах Б.А. Руденко, В.Н. Кудрявцевой-Лемешевой, И.И. Маслениковой и др. С 1991 года преподаёт на кафедре концертмейстерского искусства в МГК. В 1992 году работала концертмейстером в Московском театре «Новая Опера» под руководством Е.В. Колобова. С. Бондаренко участвовала как концертмейстер в мастер-классах Р. Скотто, Ф. Коссотто (Италия), Ш. Милнса (Метрополитен опера, США), Х. Риллинга и Э. Хефлигера (Баховская академия, Штутгарт, Германия), и др. Выступала с концертами и участвовала в фестивалях с многими известными певцами – Н. Сапаровой-Горбань (Мариинский театр), Р. Муравицким, Е. Околышевой (Большой театр), Е. Губановой (Германия), М. Ивановой (Германия), С. Витортом (Канада), Б. Демструп (Дания), Че Ён Джуном (Южная Корея), Ким Чжон Джа (выпускница Джульядской школы, профессор Корейского университета), Джао Юн Хон (профессор Пекинской консерватории, член вокального жюри ХIII конкурса П.И. Чайковского). Пианистка ведёт активную исполнительскую деятельность. Последние годы большое внимание уделяет концептуальным программам – вокальные циклы С. Прокофьева (ор. 23 и ор. 36), Ф. Пуленк «Человеческий голос», М. Мусоргский: песни, романсы, «Песни и пляски смерти», О. Мессиан «Песнь любви и смерти». Творческое сотрудничество с А. Гицба началось в 2011 году. За это время были исполнены разнообразные программы – вокальный цикл «Любовь и жизнь женщины» Р. Шумана, песни Г. Вольфа, песни Р. Штрауса (включая Последние четыре песни»), романсы П.И. Чайковского и С.В. Рахманинова, вокальные произведения Г. Форе, Э. Шоссона и К. Дебюсси.

«Я думаю о себе как о певице.
Я не являюсь большим интеллектуалом,
но я умею петь, и я это осознаю.
Поэтому я считаю себя просто певицей.
И если обо мне вообще будут помнить,
я бы хотела, чтобы обо мне вспоминали,
что я приносила людям наслаждение.»

Луиз Маршалл

«Просто певица» так называла себя Луиз Маршалл, чьё имя за 34-летнюю карьеру стало нарицательным для истории Канадской музыки наряду с Гленном Гульдом, Эрнестом Макмилланом и Джоном Викерсом. В сложные годы «холодной войны» Москва и Ленинград принимали её так же горячо, как и родной Торонто.

А началось всё с преодоления тяжкого недуга. В возрасте двух лет Луиза Катерина Маршалл, родившаяся 29 января 1925 года, заболела полиомиелитом. Заметная хромота, оставшаяся на всю жизнь, помешала сделать ей полноценную оперную карьеру. Но Богом данный голос заставил принять талантливую девочку в виде исключения в консерваторию Торонто в 14 лет.

«… Луиза просто знала, какого она хотела добиться звучания, и имела такой невероятный слух и воображение, что ничего не было невозможного для неё» - впоследствии рассказала одна из её учениц сопрано Моника Вишер.

Её карьера была стремительной. Училась у Уэлдона Килберна, ставшего затем её аккомпаниатором (до 1971 года), а с 1968 г. и мужем. Килберн не был типичным преподавателем во-кала. Он работал как пианист, прекрасный концертмейстер, не имевший профессиональных навыков постановки голоса. Профессора вокального факультета считали его нарушителем традиций, да и Килберн не признавал манеру пения, культивировавшуюся в то время. Он предпочитал, чтобы певцы раскрывали их собственные голоса органически через музыку. Килберн занимался жёстко, регулярно отправляя своих студентов домой в слезах. Но Маршалл была упорна, каждый вечер после ужина она повторяла вокальные упражнения в ванной, откуда для лучшего резонанса выкинула все полотенца и коврики, что смущало и шокировало ухажёров старшей сестры.

Старания были не напрасны. Вскоре голос Маршалл окреп и привлёк внимание со стороны учителей и музыкальных критиков. «Рождественская кантата» Скарлатти, где солировала Луиза, в 1947 году транслировалась CBC и заслужила горячую похвалу рецензента: «Все обычные слова о вокальном совершенстве представляются неадекватными для описания потустороннего пения мисс Маршалл. Оно переносит сознание в иной мир».

В том же 1947 году она дебютировала в «Страстях по Матфею» Баха под управлением Эрнеста Макмиллана. В 1950 году стала победительницей конкурса «Завтрашние звезды вокала» (англ. Singing Stars of Tomorrow) и получила Итонскую стипендию, присуждаемую лучшим выпускникам Высшей школы Королевской музыкальной консерватории. В этом же году дебютировала в Вашингтоне, выступив с Национальным симфоническим оркестром на празднествах в честь 150-летия города.

В 1952 году выиграла Наумбурговский конкурс молодых исполнителей и в качестве лауреата выступила с концертом в Нью-Йорке, после чего Артуро Тосканини пригласил Маршалл петь в «Торжественной мессе» Бетховена 28 марта 1953 года. В этом же году с Леопольдом Стоковским Маршалл участвует в премьерном исполнении Cantiones mysticae No.1 Годфри Ридаута в «Карнеги-холле». В 1955 году она исполняет Девятую симфонию Бетховена с Миннеаполисским симфоническим оркестром.

Вслед за этим Маршалл сделала широкую международную карьеру, начавшуюся в 1956 году с британских гастролей с Королевским филармоническим оркестром под управлением сэра Томаса Бичема (в это же время вместе с Бичемом Маршалл участвовала в записи моцартовского «Похищения из сераля») и оратории Генделя «Соломон»; в дальнейшем Маршалл выступала в СССР (в 1958 году она была одной из первых иностранных исполнительниц, совершивших турне по Совет-скому Союзу; в том же году Апрелевским заводом была выпущена 8-дюймовая пластинка с ариями и песнями в её исполнении (Д—004792-3)), Австралии, Новой Зеландии (в 1960 году) и других странах, не говоря уже о США, где, в частности, Сара Колдуэлл в 1959 – 1960 годах специально для неё поставила в Бостонской опере «Тоску» и «Богему». Маршалл часто выступала на родине с ведущими канадскими музыкальными коллективами и исполнителями. Так, на Стратфордском фестивале 1962 ода она исполняла Das Marienleben Хиндемита с Гленном Гульдом, а позже в том же году они вместе участвовали в телепередаче, посвященной Рихарду Штраусу. Произведения Р. Штрауса она исполняла также с Торонтским симфоническим оркестром.

Маршалл пела практически со всеми крупнейшими оркестрами в Канаде, а также в Австралии, Англии, Германии, Нидерландах, Новой Зеландии и США.

С 1970-х годов Маршалл выступает как меццо-сопрано, что позволило ей включить в свой репертуар французскую оперную музыку, написанную для этого голоса, и многочисленные немецкие Lieder. Проведя в 1981 – 82 годах прощальное турне по Канаде, она, тем не менее, продолжала и после этого периодически появляться в концертах. В 1985 году она была художественным директором фестиваля TriBach в Эдмонтоне. С 1986 по 1997 год Маршалл преподавала на музыкальном факультете Торонтского университета, занималась с частными учениками, давала мастер-классы. Скончалась в 1997 году.

Концерт, записанный в Большом зале Московской консерватории, относится ко второму при-езду певицы в СССР. В 1962-м году её талант находился в самом расцвете. Живое исполнение неизбежно несёт мелкие технические огрехи, но программа достаточно полно передаёт творческое «кредо» Луиз Маршалл.

Большая часть программы посвящена камерному репертуару. От виртуозной концертной арии Моцарта «Misera, dove son!» к редким тогда для советских меломанов песням Малера и романсу Маргариты из «Осуждения Фауста» Берлиоза. Оригинальна и неожиданна женская трактовка цикла Шумана «Любовь поэта».

Особо интересен подбор бисов. Здесь и барочная ария Пёрселла из «Королевы фей», и популярная предсмертная ария Лиу из «Турандот» Пуччини, и темпераментное испанское «Поло» де Фальи. Завершает программу английская народная песня «Хейхо» в обработке Бриттена.

В 2012 году компания CBС Music выпустила записи Луиз Маршалл в разделе Gone but not Forgotten (Ушедшие, но не забытые). В 1997-м году на концерте Торонтского симфонического оркестра, посвящённом памяти певицы, её многолетний импресарио и друг Уолтер Хамбургер сказал: «Луиз Маршалл запомнится как одна из наших великих певиц. Её изумительная способность передавать свой артистизм зрителям во всем мире была, действительно, уникальна».

ЗАРА АЛЕКСАНДРОВНА ДОЛУХАНОВА (1918 - 2007) - обладательница голоса редкой красоты, редкостного вокального мастерства и удивительного артистического обаяния. Она обучалась музыке с пяти лет - на фортепиано, затем на скрипке. С 16 лет она занималась в Музыкальном училище имени Гнесиных у В.М. Беляевой-Тарасевич. Большое воздействие на формирование Долухановой как музыканта оказали выдающиеся артисты Большого театра тех лет - Обухова, Степанова, Максакова, Рейзен, Лемешев - и прославленные инструменталисты - Нейгауз, Фейнберг, Софроницкий, Полякин, Ойстрах. Большое впечатление произвели на нее зарубежные гастролеры - знаменитая американка контральто Мариан Андерсон и выдающаяся польская певица Эва Бандровска-Турска. Искусство этих великих артистов было основой становления и формирования таланта молодой певицы. В 1938 году юная Долуханова становится солисткой оперного театра в Ереване, но впервые вышла на сцену лишь в 1941 году. В 1944 году она возвратилась в Москву и была принята солисткой в коллектив музыкантов Всесоюзного радио. После победы на международном конкурсе в Будапеште в 1949 году Долуханова получает возможность гастролировать и по Союзу и за его пределами. Она выступала во множестве городов в СССР, посетила с концертами города Италии и Румынии, Франции и Англии, Швеции и Норвегии, США и столицы латиноамериканских стран.

Долуханова стала одной из первых в ряду исполнителей камерного репертуара от Баха и старых итальянцев, от Генделя и Моцарта вплоть до Шостаковича и Прокофьева, Гаврилина и Шапорина. Она оставила значительный след и в опере - она была лучшей за последние 60-70 лет исполнительницей главных партий в операх Моцарта и Россини, ей принадлежат великолепные записи фрагментов из опер Мусоргского и Римского-Корсакова.

Но основная заслуга Долухановой заключается в совершенном исполнении камерной вокальной лирики. Песни Моцарта и Шуберта, Шумана и Листа, Грига и Рихарда Штрауса, романсы Глинки и Чайковского, Рахманинова и Танеева, Метнера и Стравинского в передаче Долухановой обретали единство музыкально-поэтического образа, находили безупречное воплощение во всем богатстве средств художественной выразительности.

Выдающаяся певица с равным успехом действовала в различных стилевых сферах - ей близка музыка Генделя, Вивальди, Перголези, и в то же время она - безупречный интерпретатор новых и новейших сочинений современных авторов. Особая заслуга певицы, особое значение ее в нашей музыкальной культуре состоят не только в высочайшем уровне исполнительского мастерства, но в ее новаторском участии в первых исполнениях новых или незаслуженно забытых произведений, либо сочинений, ранее не исполнявшихся в нашей стране. Этих премьер было много - в концертах, в радиопередачах, в грамзаписях. Впервые - «Итальянка в Алжире» Россини и «Сестра Анджелика» Пуччини, «Рафаэль» Аренского, «Русская тетрадь» Гаврилина и «Stabat Mater» Вивальди. Эти немногие избранные заглавия свидетельствуют о творческом диапазоне Долухановой и ее первенствующей роли среди певцов своего поколения.

РУДОЛЬФ БАРШАЙ (1924 - 2010) - один из прославленных симфонических дирижеров нашего времени. Среди крупнейших оркестров, за пультом которых он стоял в последние годы, были: Оркестр Западно-Германского радио, Оркестр Берлинского Радио, Венский филармонический оркестр, Будапештский фестивальный оркестр, Токийский филармонический оркестр, Нидерландский филармонический оркестр, Лондонский симфонический, Лондонская «Филармония», оркестр Би-Би-Си и многие другие. С 1982 по 1988 Рудольф Баршай был главным дирижером Борнемоутского симфонического оркестра (Англия) и с 1985 по 1988 музыкальным директором Ванкуверского симфонического оркестра (Канада).

Рудольф Баршай родился в станице Лобинская (Россия). Он начал свои музыкальные занятия в хоре мальчиков. В 1940 году он поступил в класс скрипки профессора Л.Н. Цейтлина, одного из выдающихся учеников Леопольда Ауэра. Позже Рудольф Баршай занимался также в классе альта у профессора В.В. Борисовского. Рудольф Баршай быстро приобрел широкую известность как скрипач и альтист не только в России, но и за рубежом. Он был одним из основателей квартетов им. Бородина и им. Чайковского. В 1955 году Рудольф Баршай основал свой легендарный Московский Камерный Оркестр, с которым совершил множество триумфальных поездок по России и всему миру. Он записал огромное количество грампластинок. С Московским Камерным Оркестром под руководством Рудольфа Баршая выступали в концертах и участвовали в записях крупнейшие мировые музыканты: Святослав Рихтер, Давид Ойстрах, Эмиль Гилельс, Иегуди Менухин, Мстислав Ростропович, Татьяна Николаева, Леонид Коган и другие. Крупнейшие русские композиторы - Дмитрий Шостакович, Александр Локшин, Револь Бунин, Борис Чайковский, Михаил Вайнберг - тесно сотрудничали с Рудольфом Баршаем и сочиняли для его оркестра произведения, на многих партитурах которых написано: «Посвящается Рудольфу Баршаю». На этом диске - документальная фонограмма исключительной художественной и исторической ценности. Она принадлежит тому давно ушедшему времени, когда в концертные залы Советского Союза стали постепенно возвращаться произведения духовной музыки, причём вначале исключительно западной. Заре Долухановой и Рудольфу Баршаю принадлежит заслуга первого исполнения в нашей стране восстановленного шедевра Вивальди. Запись этой московской премьеры донесла до нас благоговейное, трепетное отношение артистов к той бессмертной красоте, что являет собой исполняемая ими музыка. Stabat Mater Вивальди исполнена впервые в Советском Союзе в той сокращенной версии, что использовалась в то время и на Западе. К редким по красоте ариям Вивальди, Конти (до последнего времени по ошибке приписываемой Б. Марчелло) и Скарлатти, мы сочли возможным добавить еще одно произведение, исполненное Зарой Долухановой в том же зале с тем же оркестром пятью годами позже - «Аллилуйя» Моцарта, на наш взгляд, удачно вписавшееся в программу этого диска. Таким образом, для слушателей становятся доступными в с е концертные записи старинной музыки в исполнении великой певицы, сохранившиеся в аудиофонде Московской консерватории.

Романтическое фортепиано – это всегда инструмент-одиночка, инструмент-лидер. Только закат романтизма и наступление антиаристократического ХХ века делают его инструментом-тружеником, способным работать в коллективе себе подобных. Слаб звук одного-единственного деревянного молоточка, бьющего по струне. Но одновременно с ним бьют еще десятки и сотни таких же, как он, и их звон усиливается грохотом барабанов, литавр, треском ксилофонов, завыванием сирен. Такой видели новую роль фортепиано композиторы двадцатых годов. Наиболее радикальные композиции того времени были созданы для механических фортепиано. Безжалостно вытесненные радио и пластинками, эти монстры на пневматическом ходу доживали свой век на складах и в музеях, пока интерес к механической музыке 20-х годов не возобновился с новой силой. Главное достоинство механического фортепиано – это абсолютная воспроизводимость результатов при полном отсутствии творческой личности, которая вносит ненужные эмоции и пошлый романтический субъективизм в слаженный процесс работы восьмидесяти восьми молоточков. Более того, механическое фортепиано может сыграть то, для чего этой творческой личности потребовалось бы десять рук. «Механический балет» Антейла явился своего рода tourdeforce той далекой от нас, еще доэлектронной музыки машин. Уже двадцать лет спустя совершенно по-другому ведут себя четверо пианистов у Фелдмана, который дает им возможность максимально расслабиться после десятилетий ударного труда. Пьеса Мартынова, написанная специально для данного концерта, вновь возвращает нас к воспоминаниям о трудовых буднях «Свадебки» и «Механического балета».

28 февраля 1830 года в Вене из-за ранней весны в горах было страшное наводнение. Ревущая вода Дуная забивала куски льдин в первые этажи и подвалы, по улицам плавала домашняя утварь. Промокшие и окоченевшие люди прятались от наводнения в церквях – больше было негде. Ущерб от наводнения был громаден. Но Вена находила в себе силы веселиться даже в самых отвратительных обстоятельствах. Начались благотворительные балы и концерты. 4 апреля состоялся благотворительный концерт, на котором четверо знатных дам исполнили новое сочинение Карла Черни, которого мы все знаем, как автора детских этюдов и сонатин. Да, этот знаменитый педагог своего времени был учителем Ференца Листа. Он сам в свое время учился у Сальери и Бетховена и впервые исполнил Пятый концерт своего учителя. Но его собственные композиции «для взрослых» давно забыты всеми. Фантазию, написанную Черни для благотворительного концерта 4 апреля 1830 года на темы популярных оперных мелодий Россини, Обера и других авторов, также следовало бы, наверное, забыть, если бы не уникальный состав, для которого она написана.

Мортон Фелдман – один из крупнейших представителей американского послевоенного авангарда. Как и Кейдж, он задумался не о технической стороне дела, а о самой сущности музыки как искусства раньше, чем авангардисты Европы. Элемент случайности и неожиданности в процессе возникновения и исчезновения звука, роль тишины в процессе слушания и вытекающее из этого сотворчество слушателя и композитора, всего лишь «подталкивающего» его к собственной медитации – вот основные мотивы творчества Фелдмана. Композиция для четырех фортепиано, созданная в 1957 году, основана на том, что четыре пианиста играют одни и те же аккорды и отдельные звуки в разных темпах и ритмах. «Начальный аккорд исполняется совместно. Длительность каждого звука выбирается исполнителем. Все такты медленные и не обязательно одинаковые. Динамика тихая, с минимальнойаттакой…» - предписывает Фелдман музыкантам.

Владимир Мартынов написал свой «Листок из альбома II» специально для исполнителей, принимавших участие в данном концерте. Сочинение это представляет минимализм Мартынова в исключительно чистой и строгой форме. Первоначальная мотивная ячейка расширяется и выливается в моторное, энергичное развитие. В кульминационный момент вступает тема – автоцитата из сочинения 1982 года «Осенняя песня» (там ее поет чистый мальчишеский голос на слова «Осень наступила, высохли цветы»). Здесь эта тема, однако, не поется, а буквально «выколачивается» из инструментов, забивается наложенными друг на друга аккордовыми кольцами четырехголосных канонов. Тональный и общий планы пьесы схожи с сочинением Мартынова для фортепиано соло «Стена-сообщение», а название отсылает к одному из первых минималистских опытов композитора, появившемуся еще в 1976 году.

Американский композитор и пианист Джордж Карл Иоганн Антейл не очень скромно говорил о себе: “Я единственный композитор, родившийся в Америке, к которому в другой стране отнеслись как к сенсации. Я не хочу сказать, что я последний, но я всего лишь первый”. Чтобы поддержать имидж “футуриста и террориста”, на своих европейских концертах он вынимал из кармана кольт и клал его на рояль. Вот названия его ранних фортепианных сочинений: “Соната аэроплана”, “Дикая соната”, “Механизмы”, “Смерть машин”. Стравинский, кумир молодого композитора, познакомил его с пианолой, что послужило импульсом к созданию главного произведения тех лет, — “Механического балета”.

Материал “Механического балета”, стал складываться еще в Берлине в конце 1922 года. Тогда это сочинение носило название “Послание на Марс”. По приезде в Париж этот материал был использован для реализации идеи, принадлежавшей поэту ЭзреПаунду. Это должна была быть музыка к фильму, созданному средствами абстрактной живописи. В создании фильма принимали участие художник ФернанЛеже, а также операторы ДэдлиМэрфи и Мэн Рэй. Однако проблема синхронизации изображения и музыки тогда еще не была решена, и фильм, ставший сегодня классикой авангардного кинематографа и музыка Антейла стали отдельными, пусть и очень крупными событиями культурной жизни ХХ столетия. В исполнении «Механического балета» предполагалось участие шестнадцати играющих в унисон пианол, синхронизируемых с помощью специального электропульта. Вторая версия однозначно предполагает 4 разные “партии” пианол. Одновременно с этим были задействованы силы двух пианистов, а также трех ксилофонов, четырех больших барабанов, тамтама, электрических звонков, трех пропеллеров разной высоты и сирены. Пианола выступает здесь, по Антейлу, в качестве «сольной партии, пульса Механического балета». Трактуется она здесь не как мелодический или гармонический инструмент, а преимущественно ударный. «Живые» ударные инструменты связаны с ней воображаемыми ниточками, как в театре марионеток. Пианола стреляет канонадами аккордов по тридцать тонов в каждом, в синкопированном ритме регтайма. Повторения ее тирад – чисто механической природы, количество повторов доходит до невероятных, появившихся в музыке задолго до Райли и ЛаМонт Янга чисел вроде полутораста: повторы одной фразы занимают более двух с половиной минут! Одновременно с этим в композиции присутствуют паузы, также протяженные, до двадцати секунд – и это за тридцать лет до Кейджа и Фелдмана! Европейская публика на парижской премьере неистовствовала. Вот он, музыкальный пророк будущего машинного века, прибывший из-за океана! Американскую премьеру «Механического балета» ждал, к разочарованию автора, полный провал. Больше к сочинению музыки для механических инструментов Антейл не возвращался.

Федор Софронов

Имя Евгения Малинина (1930-2001)- поистине легендарного пианиста -было «на слуху» музыкантов и любителей музыки второй половины XX века. Его игра неизменно покоряла публику мудрым вдохновением, глубоким лиризмом и - непременно! - ощущением сиюминутной импровизационности высказывания. Именно поэтому он, подобно одному из своих кумиров -Сергею Рахманинову, так не любил записываться на грампластинки. Большинство существующих записей Малинина, том числе и представленные на этом диске, сделаны во время концертов.

Вся жизнь Евгения Васильевича Малинина была жизнью в музыке и ради музыки, с четырехлетнего возраста началось его общение с фортепиано, затем - учеба в Центральной музыкальной школе при Московской консерватории у Т.А. Бобович, первые победы на конкурсах, Консерватория, где руководителем молодого, но уже достаточно опытного артиста стал Генрих Нейгауз - учитель многих крупнейших пианистов, в том числе С. Рихтера и Э. Гилельса. Самой впечатляющей победой стала вторая премия на конкурсе имени Маргариты Лонг и Жака Тибо в Париже (1953). С 1958 года началась педагогическая работа в Московской консерватории, продолжавшаяся почти 40 лет, до отъезда в Германию. Малинин прошел путь от ассистента своего учителя Г. Нейгауза до профессора, заведующего одной из кафедр специального фортепиано и декана фортепианного факультета.

Пианистическая культура России XX века представляла собой яркое созвездие различных школ и традиций, имевших свои специфические черты. Для школы Нейгауза, ярчайшим продолжателем которой был Малинин, было характерно типично романтическое ощущение единства всей духовной культуры, всех искусств, свободное ассоциативное мышление, соединяющее музыкальные образы с образами литературы, живописи, архитектуры... - мышление, уходящее корнями к Шуману и Листу. Да и сама школа имела преимущественно романтическую направленность, что проявлялось в подчеркивании интуитивно-эмоциональной стороны исполнения. Впрочем, это не исключало рациональной аналитической работы - и как раз Малинину удавалось достичь совершенно неповторимой, благородной гармонии чувства и разума, поэтической увлеченности и владения редкими секретами мастерства.

Консерваторский класс, в котором преподавал Евгений Васильевич, всегда был наполнен студентами, аспирантами, педагогами из самых разных стран мира: каждый урок давал мощный заряд творческой энергии, открывал путь к глубинной сущности искусства. Причем, безусловная и непререкаемая серьезность во всем, что касалось великих произведений музыки, сочеталась с совершенно неподражаемым юмором. Мы, студенты, его очень любили. В классе Малинина занимались И. Погорелич, П. Лассман, Ю. Розум, Е. Рывкин, Т. Федькина, И. Осипова, Л. Дедова, И. Кириллова и многие другие. Играя фортепианные произведения почти всех стилей и исторических эпох, Малинин особенно много, охотно и успешно исполнял Бетховена, Шопена, Листа, Брамса, Скрябина, Рахманинова - музыку композиторов-романтиков, наиболее созвучную его собственному миру. Некоторые произведения, исполнявшиеся им постоянно, но от этого не утрачивавшие ощущения новизны и оригинальности прочтения, стали его «визитными карточками»: среди них Вторая соната и Второе скерцо Шопена, Соната си минор и «Мефисто-вальс» Листа, Пятая соната Скрябина и, конечно же, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром.

Настоящий диск демонстрирует контрастные грани искусства Евгения Малинина, в том числе и произведения, не так часто им исполнявшиеся. Романтический репертуар представлен здесь только Первым концертом Фредерика Шопена (1810 - 1849)- произведением юношеским (автору было всего 20 лет). Однако пианист, в полной мере сохраняя юношескую воодушевленность, открывает в этом произведении и много такого, что в нем едва лишь намечалось, но получило полное раскрытие в дальнейшем композиторском пути Шопена - например, обостренный драматизм, полифоническую многослойность фактуры.

Сюита Клода Дебюсси (1862 - 1918) для двух фортепиано «В белом и черном» в исполнении Евгения Малинина и Станислава Нейгауза (сына Генриха Нейгауза) опровергает расхожие представления о великом французском композиторе как мастере символистских «полунамеков» и неопределенно-расплывчатых импрессионистических пейзажей. Сюита, написанная во время Первой мировой войны (1915), отражает всю образную палитру нового искусства 20 века, заставляя вспомнить имена Бартока, Хиндемита, Стравинского, Пикассо. Три части сюиты не имеют названий, но снабжены посвящениями и эпиграфами. Первая посвящена «Моему другу А. Кусевицкому» и сопровождается эпиграфом: «Кто в танце веселом не мчится беспечно, - с тоской признается в обиде сердечной» (из либретто Ж. Барбье и М. Карре к опере Ш. Гуно «Ромео и Джульетта»). Вторая часть посвящена «Лейтенанту Жаку Шарло, убитому врагом в 1915, 3 марта». Она предварена эпиграфом из «Баллады против врагов Франции» Франсуа Вийона: «Принц, пусть Эол крылатый унесет в тот лес среди пустынных вод, где нет надежды, где мольбы напрасны, покоя счастья не достоин тот, кто зла желает Франции прекрасной». Третья часть посвящена «Моему другу Игорю Стравинскому» и имеет эпиграф из Шарля Орлеанского: «Злющая же ты, зима... »

Первый концерт Дмитрия Шостаковича (1906 - 1975) для фортепиано с оркестром (в нем солирует также труба), написанный в 1933 году, представляет мир композитора в не совсем привычном ракурсе. Здесь рассказ о серьезных событиях и утонченно-нежная лирика сочетаются с откровенно юмористическими страницами, напоминающими легкую музыку двадцатых и тридцатых годов, в том числе музыку, сопровождавшую немое кино, например, фильмы Чарли Чаплина (в роли аккомпаниатора в кинотеатрах Шостакович нередко выступал). Звучат и пародийно преподнесенные цитаты из произведений классиков - Гайдна и Бетховена. В исполнении Малинина Концерт Шостаковича обретает особую глубину контрастов и искренность высказывания, как в возвышенной лирике, так и в полной юмора игре.

К.В. Зенкин

1950-е и 1960-е годы были временем небывалого расцвета исполнительского искусства. Искусство многих замечательных музыкантов той поры ныне стало достоянием истории, стало легендой. Редкие документальные фонограммы с записями их концертов сохранены в фонде Московской государственной консерватории. Они запечатлели часть славной истории самой консерватории и, одновременно, являются значительной общенациональной культурной ценностью. Качество этих фонограмм различно. Иногда для записи вынужденно использовалась недоброкачественная магнитная лента, иногда все технические средства не соответствовали высокому художественному уровню концерта. Но несмотря на значительные, иногда неисправимыедефекты, они сохранили до наших дней искусство выдающихся музыкантов прошедших лет, «остановили» неповторимое мгновение. Ныне, после необходимой восстановительной работы, некоторые из этих фонограмм составили основу серии компакт-дисков, подготовленных Лабораторией Звукозаписи Московской консерватории.

В 1956 году в Москве гастролировали два крупнейших и знаменитейших оркестра Запада. К тому времени прошло уже почти полвека, как в России в последний раз был на гастролях великий симфонический оркестр — тогда выступал Берлинский филармонический под управлением гениального Артура Никиша. И вот впервые после столь долгой паузы в Москве концертировали выдающиеся симфонические ансамбли. Из далеких Соединенных Штатов прибыл прославленный Бостонский симфонический оркестр во главе с легендарными Шарлем Мюншем и Пьером Монте. Англия также послала в столицу Советской России первоклассный коллектив — Лондонский филармонический оркестр. Он был тогда сравнительно молод — основан в 1932 году сэром Томасом Бичемом, прославленным британским музыкантом, мировой знаменитостью. Благодаря превосходному подбору музыкантов и работе с такими артистами, как сэр Томас Бичем, сэр Генри Вуд, а также его руководитель в 1950-х годах сэр Эд-риен Боулт, Лондонский филармонический оркестр быстро занял равное место в ряду лучших оркестров не только Великобритании, но и Европы. В Москве оркестр гастролировал в разные годы во главе с выдающимися мастерами — в 1974 году его «привозил» знаменитый голландец Бернард Хайтинк, а в первый раз москвичи его услышали под управлением бывшего некогда в числе лучших учеников Артура Никиша сэра Эдриена Боулта, одного из выдающихся британских дирижеров XX века.

Сэр ЭДРИЕН БОУЛТ родился 8 апреля 1889 года в Чичестере. Он был воспитанником Вестминстерской школы и окончил Оксфордский университет, в котором возглавлял студенческий музыкальный клуб. Уже будучи магистром искусств, он самостоятельно продолжил музыкальное образование. Покинув Англию, Боулт направился в Лейпциг. Здесь он совершенствовался у великого дирижера Артура Никиша. По возвращении на родину Боулт дирижирует в Ливерпуле, получает место одного из дирижеров театра «Ковент Гарден». С началом мировой войны его музыкальная деятельность прерывается. Боулт становится служащим военного ведомства. По окончании войны он был приглашен выступить в нескольких концертах Королевского филармонического оркестра в Лондоне. После успеха в этих концертах начинается его карьера дирижера. Он работает с оркестром Королевского симфонического общества, дирижирует спектаклями «Русского балета» Сергея Дягилева. С 1924 года — шеф Фестивального хорового общества и с 1925 года симфонического оркестра в Бирмингеме. В 1930 году Боулт был приглашен на должность главного дирижера симфонического оркестра радиокорпорации Би-Би-Си и музыкального руководителя самой корпорации. На этих постах выдающийся музыкант проработал двадцать лет — по 1950 год. При нем оркестр стал тем высококлассным ансамблем, что и поныне славится как один из лучших оркестров Великобритании. В состав оркестр влились воспитанники Боулта в Королевском музыкальном колледже, где он преподавал с начала 1920-х годов. С 1920-х годов имя дирижера обретает европейскую известность после его гастролей в Австрии, Германии, Чехословакии. Искусство английского мастера становится известным множеству слушателей радиопрограмм Би-Би-Си и грампластинок. Классическое наследие композиторов XIX века нашло в Боулте столь выдающегося исполнителя, как и современные артисту произведения композиторов Великобритании. Их музыку Боулт усердно популяризировал в своих концертах, в частности, и в столь значительных, как выступления на Зальцбургском фестивале 1935 года или на Всемирной выставке в Нью-Йорке в 1939 году. Ряд значительных произведений британских авторов был исполнен впервые именно Боултом, в том числе знаменитая ныне сюита Густава Холста «Планеты» и Пасторальная симфония Ралфа Воан-Уильямса. Боулт был замечательным интерпретатором музыки Шуберта, Шумана, Брамса (отметим выдающуюся по совершенству запись обеих оркестровых Серенад), Сибелиуса (в том числе запись Скрипичного концерта в ансамбле с Иегуди Менухиным), французских и русских композиторов. Программы концертов Боулта часто включали сочинения Чайковского, Бородина и Рахманинова, Форе, Франка, Берлиоза, Дебюсси и Равеля.

Исполнительский и педагогический опыт выдающегося музыканта отражен в его книгах. Боулт был интересным музыкальным писателем, им написано несколько работ, не потерявших значения и по сей день. Это «Карманный справочник по технике дирижирования» (второе издание— при участии У.Эмери), «Анализ и интерпретация «Страстей по Матфею» (совместно с У.Эмери) и «Мысли о дирижировании»; фрагменты из последней книги были опубликованы в русском переводе в 1975 году.

В 1950-1957 годах Боулт возглавлял еще один замечательный английский симфонический оркестр — Лондонский филармонический. С ним он совершил гастрольное турне по Европе, посетил Москву. Последний оркестр, во главе которого Боулт не только стоял за пультом в концертах, но и был музыкальным руководителем, — один из оркестров времен его молодости — Бирмингемский симфонический. Сэр Эдриен был его шефом три года, по 1960 год. Затем, не связывая себя долгосрочными обязательствами по отношению к одному оркестру, выдающийся мастер еще около двадцати лет вел интенсивную жизнь гастролера, работая, в основном, с лучшими британскими оркестрами. В студиях ведущих корпораций в сфере аудиозаписей (в том числе и крупнейшей — EMI) Боултом было осуществлено множествапроектов. И после своего девяностолетнего юбилея дирижер еще появлялся за пультом. Скончался сэр Эдриен Боулт в 1983 году.

 

Многие его фонограммы и по сей день переиздаются на CD. Особенно значительно звуковое наследие сэра Эдриена Боулта в репертуаре британской музыки XX века. Записи концертов выдающегося музыканта за пределами Великобритании мало известны. Тем более интересны звуковые документы времен московских гастролей артиста, в которых он впервые представил русской публике сюиту «Планеты» Густава Холста. Лондонский филармонический оркестр выступал тогда в Москве не только под управлением маститого британского дирижера. По одному концерту провели и коллеги Боулта. Один из них — выходец из России Анатоль Фистулари — был некогда значительной фигурой в музыкальной жизни Англии и Франции.

АНАТОЛЬ ФИСТУЛАРИ родился в Киеве 20 августа 1907 года. В детстве учился у своего отца, композитора и дирижера Григория Фистулари, ученика Антона Рубинштейна и Римского-Корсакова. Григорий Фистулари был директором филармонического училища в Петрограде, он направил сына на поприще дирижирования, и под его руководством Анатоль уже в семь лет дебютировал за дирижерским пультом. В течение трех лет мальчик выступал в концертах, привлекая публику как вундеркинд (тогда была мода на дирижеров-вундеркиндов; особенно славился итальянец Вилли Ферерро). Затем, в эмиграции, Анатоль получил серьезное образование во Франции и в Германии. В 1929 году он вновь дебютировал, проявив себя в русской оперной труппе. В 1930-х годах Анатоль Фистулари работал в Русской опере в Париже, где сотрудничал с рядом выдающихся русских артистов, включая Шаляпина, и в Русском балете Мясина в Монте-Карло. При оккупации Франции фашистами в 1940 году Анатоль Фистулари перебирается в Лондон. Здесь русскому дирижеру довелось работать с лучшими оркестрами Англии — Лондонским симфоническим и (с 1943 года) с Лондонским филармоническим. В 1946 году Фистулари основал Лондонский интернациональный оркестр, но его идея объединить разноплеменных музыкантов, бедствовавших в Лондоне в послевоенное время, не нашла поддержки, и оркестр вскоре распался. Фистулари вел жизнь гастролирующего артиста, выступал во многих странах. Высоко ценилось его исполнение произведений Брамса и других классиков, а также Чайковского и русских композиторов. Фистулари выступал и записывался на грампластинки с такими прославленными оркестрами, как Амстердамским Консертгебау, Лондонский симфонический оркестр, оркестр «Philharmonia», оркестр Общества Концертов Парижской консерватории, оркестр Венской государственной оперы, оркестр RIAS в Западном Берлине. В числе выдающихся музыкантов, сотрудничавших с русским дирижером, — скрипач Натан Миль-штейн, пианист Вильгельм Кемпф, певицы Ода Слободская и Виктория де Лос Анхелес.

1950-е и 1960-е годы были временем небывалого расцвета исполнительского искусства. Искусство многих замечательных музыкантов той поры ныне стало достоянием истории, стало легендой. Редкие документальные фонограммы с записями их концертов сохранены в фонде Московской государственной консерватории. Они запечатлели часть славной истории самой консерватории и, одновременно, являются значительной общенациональной культурной ценностью. Качество этих фонограмм различно. Иногда для записи вынужденно использовалась недоброкачественная магнитная лента, иногда все технические средства не соответствовали высокому художественному уровню концерта. Но несмотря на значительные, иногда неисправимые дефекты, они сохранили до наших дней искусство вы¬дающихся музыкантов прошедших лет, «остановили» неповторимое мгновение. Ныне, после необходимой восстановительной работы, некоторые из этих фонограмм составили основу серии компакт-дисков, подготовленных Лабораторией звукозаписи Московской консерватории.

Имя СВЯТОСЛАВА РИХТЕРА давно уже звучит как одно из самых славных имен музыкантов уходящего столетия. Святослав Рихтер был носителем исключительного дара, художником-творцом, вокруг искусства которого объединялись и музыканты, и множество слушателей. «Музыкантом, проложившим новые пути в развитии искусства», называли Рихтера в прессе. Его собственный путь к вершинам мастерства и к всемирному признанию был столь же необычен, сколь и непрост.

Он родился 20 марта 1915 года в Житомире, в семье музыканта, юность его прошла в Одессе. Его становление как музыканта осуществилось не¬сколько загадочным путем, во всяком случае ко времени своего приезда в Москву в 1937 году он уже проявлял себя как зрелый пианист, артист огромного и необычайного таланта. Первые его концерты состоялись еще в 1934 году. В Москве он поступил в консерваторию, в знаменитый класс профессора Генриха Нейгауза. Молодой Рихтер стал любимцем маститого профессора, который без тени смущения открыто преклонялся перед талантом своего ученика. Дарование Рихтера быстро получило известность. Его исключительный талант высоко оценила вся культурная Москва, и не только литераторы и художники, люди науки и искусств, музыканты. Крупнейшие столичные композиторы обратили на него внимание, надеясь, что дарование Рихтера послужит известности их музыки. Рихтеру была посвящена и им впервые исполнена Девятая фортепианная соната Сергея Прокофьева. После победы на всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей (в 1945 году) и по окончании консерватории (в 1947 году) пианист долгое время ведет концертную деятельность преимущественно на родине. И только со времени триумфального дебюта Рихтера в США в 1960 году искусство великого пианиста смогли услышать на Западе. С этого времени Рихтер интенсивно концертирует, посещая не только крупные города и залы, но и останавливаясь в таких незначительных городках, где никогда до него не бывали столь знаменитые музыканты. Позже, в конце жизни, он совершит несколько путешествий по России, будет играть везде, где только «можно поставить рояль». Он был основателем музыкальных фестивалей - во Франции, в Турени, и в Москве, где ежегодные «Декабрьские вечера» собирали и собирают многих выдающихся музыкантов из России, из Европы, из-за океана (пианисты Марри Перайя и Кристоф Эшенбах, Дмитрий Алексеев, скрипачи и виолончелисты Исаак Стерн, Олег Каган, Виктор Третьяков, Наталия Гутман, певцы Роберт Холл и Петер Шрайер - только некоторые из них). Почти на каждом фестивале можно было услышать и «самого» Рихтера. Так было до последнего времени, вплоть до кончины великого мастера в 1997 году.

Границы творческих интересов Рихтера определить просто невозможно. Как концертирующий пианист, он приобрел себе славу исполнением разнообразного репертуара. Бах и Гендель, Гайдн и Моцарт,Бетховен и Шуберт, Шуман и Брамс, Шопен и Лист, Дебюсси и Равель, Барток и Хиндемит, Чайковский и Мусоргский, Скрябин и Рахманинов, Прокофьев и Шостакович - ему был близок весь многообразный мир музыки. Он был великим мастером ансамбля, его партнерами были гениальные скрипач Давид Ойстрах и певец Дитрих Фишер-Дискау, виолончелист Мстислав Ростропович, пианист Анатолий Ведерников, квартет имени Бородина. Талантливые, молодые тогда музыканты Олег Каган, Наталия Гутман, Юрий Башмет составили ближайший круг единомышленников великого музыканта в последние два десятилетия его жизни и творчества. Круг произведений, сыгранных Рихтером-ансамблистом, совершенно уникален для пианиста его масштаба. Романсы Глинки и Прокофьева, в которых он аккомпанировал Нине Дорлиак, и песни Гуго Вольфа с Дитрихом Фишером-Дискау, все скрипичные сонаты Хиндемита в ансамбле с Олегом Каганом и его же сонаты для духовых инструментов со студентами Московской консерватории - это только незначительная часть репертуарных «изысков» Рихтера. И «сольный» репертуар Рихтера включал множество произведений, редко исполняемых другими пианистами - фортепианные концерты Римского-Корсакова и Дворжака, Третья соната Мясковского, пьесы Франка и Шимановского в их числе. И все же можно найти исключения. Рихтер исполнял произведения Бартока, но не играл Стравинского, обращался к музыке Берга, но не Веберна. При всей необъятной восприимчивости и масштабности артистического облика Рихтер не была свойственна «всеядность», его никак нельзя было назвать ни эклектиком, ни модернистом. Скорее ему были присущи, как и любому великому музыканту, черты классичности - как в скульптурности формы, так и в охвате глубинных, основных идей, отраженных в великих произведениях музыки всех времен.

 

Елена Гладилина, Наталия Юрыгина, фортепианный дуэт Кодаи. Барток. Шостакович. Аренский

Существовавший более трех десятилетий фортепианный дуэт заслуженных артисток России, профессоров Московской консерватории Елены Гладилиной и Наталии Юрыгиной вписал яркую, неповторимую страницу в историю ансамблевого исполнительского искусства. Его игру отличало удивительное сочетание творческой силы и точного следования авторскому замыслу, исключительной виртуозности, интеллектуализма и захватывающей эмоциональности. На компакт-диске представлены записи, сделанные на концертах дуэта в Малом и Рахманиновском залах Московской консерватории в конце 1990-х – начале 2000-х годов.
Деятельность участниц дуэта была неразрывно связана с Московской консерваторией, в которой они учились у корифеев русской фортепианной школы: Е. Гладилина – у Генриха и Станислава Нейгаузов, Н. Юрыгина – у Якова Зака. Концертный дебют дуэта состоялся в 1968 году. Одна из первых рецензий отмечала «единство фортепианной школы, определившее высокую звуковую и фортепианную культуру исполнения», которое «отличалось великолепным пианистическим мастерством и подлинной артистической увлеченностью». Характеризуя участниц ансамбля, рецензент писал: «Индивидуальности пианисток различны, но они отлично чувствуют и дополняют друг друга, достигая целостного воздействия на аудиторию» («Советский музыкант»). Впоследствии пресса не раз подчеркивала «художественное мастерство», «яркий темперамент», «великолепное чувство стиля, единство интерпретации», присущие выступлениям ансамбля («Советская музыка», «Московская правда», «Гудок»). Но артистки неизменно вызывали восхищение слушателей не только идеальным балансом, ритмической выверенностью, безупречным вкусом, но, в первую очередь, горением духа. В их интерпретациях не было шаблонов и штампов, и каждый концерт был творческим озарением.
Дуэт находился в непрерывном творческом поиске и развитии. Ему был подвластен язык как классической, так и современной музыки – от Баха до сочинений конца XX века. К середине 1990-х годов репертуар дуэта был поистине всеобъемлющ: он насчитывал свыше 70 произведений разных эпох, стилей и жанров, постоянно обновляясь, в том числе концертными транскрипциями, сделанными специально для ансамбля, и опусами современных авторов. Это позволяло музыкантам строить концертные программы в виде тематических циклов (например, «Жанр концерта XVIII-XX веков», «Французская музыка», «В ритмах вальса», «Классика XX века» и др.).
Выступления дуэта проходили на всех концертных площадках Московской консерватории и Союза композиторов. Он принимал участие во Втором и Третьем международных фестивалях фортепианных дуэтов в Нижнем Новгороде (1991) и Екатеринбурге (1993), в фестивале фортепианных дуэтов «Московская композиторская школа» (1992), неоднократно записывался на радио и телевидении. Е. Гладилина и Н. Юрыгина были первыми исполнителями целого ряда сочинений И. Дубковой, А. Коблякова, Т. Сергеевой и других композиторов нашего времени (в том числе на фестивале «Московская осень»).
Дуэт получал самые высокие оценки ведущих музыкантов современности (пианистов, композиторов, музыковедов), среди которых – Э. Вирсаладзе, Н. Петров, В. Агафонников, Ю. Буцко, С. Губайдулина, Т. Хренников, Г. Фрид, М. Нестьева и многие другие. В 1989 году ансамбль был включен в Международную ассоциацию двухрояльных дуэтов.
В начале 2003 года преждевременная смерть Елены Вильгельмовны Гладилиной прервала жизнь замечательного содружества, находившегося тогда на пике своей исполнительской и творческой формы...
Хочется напомнить, что рождение дуэта было связано с «Симфоническими танцами» Рахманинова в авторском переложении для двух фортепиано – произведением, интерпретация которого стала одной из исполнительских вершин в творчестве Е. Гладилиной и Н. Юрыгиной. В дальнейшем музыканты не раз обращались к симфоническому жанру, тяготея к крупным формам, передаче оркестровых красок и тембров, яркому проявлению дирижерского начала. Незабываемыми в их исполнении останутся колористические полотна «Вальса» Равеля и «Ноктюрнов» Дебюсси, «Праздничного вступления и Свадебной песни из «Лоэнгрина» Вагнера-Листа, рахманиновских сюит. В эти минуты у слушателей создавалось впечатление, что звучат не два инструмента, а какой-то фантастический, переливающийся всеми цветами радуги сверхоркестр, способный почти мгновенно менять свою динамику от четырех piano до полнозвучного tutti-fortissimo!
Оркестровое ощущение музыки сохраняется и в вошедших на диск записях сочинений XX века, – концертном переложении для двух фортепиано симфонического цикла Кодаи «Танцы из Галанты» и Сонате для двух фортепиано и ударных Бартока (обе записи сделаны на последнем концерте дуэта 20 сентября 2002 года, партнерами пианисток выступают молодые исполнители на ударных, студенты консерватории), а также в Концертино Шостаковича. Но артистки не менее убедительны и в пьесах Аренского, воскрешая своей игрой неповторимую атмосферу ансамблевого музицирования и утонченной пианистической культуры давно ушедших времен...

Григорий Моисеев

Исполнители:  Елена Гладилина, Наталия Юрыгина, фортепианный дуэт Андрей Мартынов, Сергей Шамов, перкуссия (2-4)

Композиторы:  З. Кодаи (1882-1967) Б. Барток (1881-1945) Д. Шостакович (1906-1975) А. Аренский (1861-1906)