Фирма МГК им.П.И.Чайковского

ТАТЬЯНА СМИРНОВА — Заслужен­ный деятель искусств России, самобыт­ный композитор, пианистка, музыкально-общественный деятель, Кавалер Ордена Дружбы, профессор МГК им. П. И. Чай­ковского. Окончила с отличием Москов­скую консерваторию по двум специаль­ностям: по классам композиции (проф. Ю. А. Шапорин и Е. К. Голубев) и фор­тепиано (проф. А. Г. Руббах и Я. И. Зак). Лауреат Всесоюзных и международных конкурсов, лауреат премии Союза компо­зиторов России.

Часто выступает с авторскими и сольными концертами в России и за ру­бежом. Её музыка звучит в программах международных фестивалей, в том числе «Московская осень», «Времён связую­щая нить», «Звуки вселенной», «Музыка друзей», «Клавирабенд композитора», «Шведская музыкальная весна», в переда­чах радио «Орфей», «Радио России», «На­родное радио», «РТВ Подмосковье», «Го­лос России» и др. Ею созданы программы и проведены 40 сезонов Клуба искусств, завоевавшие уважение и любовь слушателей (существует 100 DVD версий Клуба ).

Татьяна Смирнова активно работает в самых различных музыкальных жанрах.

Среди сочинений: оперы «Сергий Радонежский» и «Северный сказ»; ора­тории «Посвящение Ленинграду» и «Достоинство»;кантаты «Солнцу- на­встречу», «Поморы», «Хиросима»; 12 инструментальных концертов (среди них Концерт для флейты, струнных и клаве­сина - исполнен в БЗК п/у В.Синайского), 3 фортепианных концерта (Концерт №2 исполнен в БЗК п/у Г. Проваторова), «Концерт-симфония» для тубы с орке­стром, «Приветственный концерт» для камерного оркестра (п/у Д. Берка США), «Сын человеческий» - концертная симфо­ния для брасс-квинтета, челесты, форте­пиано и ударных; Триптих для духового оркестра: «Музыка моря», «Музыка гор», «Прекрасны Вы, брега Тавриды»; (КЗЧ п/у Н. Михайлова и Г. Галкина); моно­спектакль по одноименной поэме С. Есе­нина «Чёрный человек» для чтеца, гобоя, контрабаса и фортепиано и «Персидские мотивы» для чтеца, флейты, арфы и виолончели (БЗК 2005г.); вокальная и хоро­вая музыка на стихи Г. Лорки, Данте, А. Пушкина, Ф. Тютчева, Ф. Сологуба, А. Фета, А. Ахматовой, Н. Гумилёва, А. Блока, Д. Кедрина; цикл «Романтических посланий» для арфы; виолончели и арфы; фортепиано; музыка для различных не­традиционных составов («Серенада Вес­не» для гобоя, виолончели и фортепиано, «Японские акварели» для флейты, гобоя, скрипки, виолончели и клавесина, «Вре­мя цветения хризантем» для флейты, арфы и чтеца на стихи К. Бальмонта и японских поэтов.); сочинения для русских народных инструментов и оркестров.

Искусство Татьяны Смирновой вы­деляется ярким, неповторимым интона­ционным строем, силой и благородством выражения мысли, глубокой содержа­тельностью, стилевой целостностью, не­посредственностью высказывания и на­циональной определённостью.

На компакт-диске представлены со­чинения разных лет.

«Дивертисмент», ор. 62 № 2 - сюи­та, состоящая из 3-х разнохарактерных частей,  воскрешающих традиции музицирования 18 века, когда создавались развлекательные сценические представ­ления с танцами, исполнявшимися на от­крытом воздухе, но уже с позиции худож­ника XXI века. Состав ансамбля подобен маленькому оркестру - столько красок и возможностей таит он в себе.
I  часть. «Сценка» - пьеса пасторального характера, лукавая и задорная, с пастушьими наигрышами гобоя, лирическими репликами виолончели, с весёлыми перекличками в разных тембровых сочетаниях участников ансамбля.
II     часть. «Серенада» - любовная песнь, обращение к возлюбленной в тра­дициях романтических посланий.
III   часть. «Финал» - пьеса в имита­ционном стиле; по характеру мелодики и ритмики - упругой, гибкой, с изобрета­тельным развитием; финал, напоминаю­щий старинный народный танец - жигу, завершает сюиту.

«Дивертисмент» имеет и другую версию — для гобоя, виолончели и форте­пиано.

«Романтические послания» для виолончели и арфы, ор. 91, созданы как дань восхищения творчеством С. Рах­манинова, В. А. Моцарта и А. Дворжака. Композитор, склонный к поиску нетра­диционных инструментальных ансам­блей, нашёл в этом составе неожиданно прекрасные краски, индивидуальные приёмы развития и сопоставления ин­струментов, создав удивительно органич­ный, своеобразный и трудный для испол­нителей цикл. Романтическое послание Дворжаку посвящено дуэту Н.Гвамичава и Н.Солонович.

«В весеннюю ночь», ор. 89 - фанта­зия для трёх флейт и треугольника - одно­частная композиция, в которой всё хруп­ко, ярко, живописно, ибо рождено поэзией самой Природы, божественно прекрас­ной. Это - гимн Природе, которой адресо­ваны многие сочинения композитора, как бы послание из XX века русскому мелоди­сту, композитору А. Алябьеву, интонация романса которого «Соловей», совершенно удивительно зашифрована в ткани живо­го организма произведения.

«На родине Сергея Есенина», ор. 53 №   1  — одночастная композиция, написанная для квартета русских народных инструментов, в которой протяжённость выразительных мелодических линий под­чёркивает широту и бескрайность про­сторов родины великого поэта.

«Суздальские картинки», ор. 13 -цикл пьес для фортепиано раннего перио­да творчества, состоящий из пяти миниа­тюр - картин русской духовной жизни, посвящен учителю - Е.К.Голубеву).

«Концерт-симфония» для вио­лончели и камерного оркестра, ор. 65 - одночастное лирико-драматическое повествование (С. Прокофьеву). Край­не напряжённый тематизм, изломанно заострённые линии партитуры, в которой виолончель, находясь в постоянном диа­логе со струнной группой и репликами духовых, неожиданно вовлекается в сти­хию некоей странной, призрачной вальсо-образности (здесь велика роль челесты). Нежно-хрупкие образы драматического повествования завершают партитуру по­висающим знаком вопроса. Сочинение посвящено Н.Солоновичу.

Исполнители:  Татьяна Смирнова, фортепиано
Николай Солонович, виолончель
Нина Гваничава, арфа
Дмитрий Котенок, гобой
Людмила Сурикова, флейта
Сергей Игрунов, флейта
Евгений Шклянко, флейта
Квартет русских народных инструментов «Сказ»
Камерный оркестр «Амадеус». Дирижер - Фредди Кадена

Композиторы:  Татьяна Смирнова
 

Государственный симфонический оркестр СССР
Дирижер Вилли Ферреро

Немногие из современных любителей классической музыки хорошо знают имя Вилли Ферреро (21.05.1906 – 23.03.1954) — итальянского дирижера, слава и успех которого в свое время были ошеломляющими, а творческая карьера — уникальной. Достоянием истории искусства стали не только творческая интерпретация шедевров музыкальной классики, но легендарное дарование дирижера. Сенсационный дебют семилетнего Вилли Ферреро состоялся в римском «TeatroAugusteo», где под руководством маленького дирижера прозвучала Первая симфония Л. Бетховена.

Вилли Ферреро родился в Портленде (США) семье страстных любителей музыки. Его отец работал в оркестре цирка и тем самым способствовал увлечению сына оркестровой музыкой. Уже в раннем детстве у ребенка обнаружились тонкий слух, музыкальность, богатое воображение, но главное феноменальная по объему и точности музыкальная память. Он мог безошибочно воспроизводить любое из множества услышанных оркестровых сочинений, что позволило ему уверенно чувствовать себя за дирижерским пультом, не зная нотной грамоты и не умея читать. Но способность даже столь одаренного ребенка управлять большим симфоническим оркестром казалась невероятной. Публику потрясала творческая воля юного дирижера, умение вести за собой оркестр и подчинять его своим художественным намерениям. А музыканты и критики с удивлением отмечали безукоризненное чувство ритма, изящество и выразительность жестов, искусную подачу вступлений, пауз, фермат, агогических и динамических оттенков. Живой, шаловливый ребенок на сцене преображался, превращаясь в настоящего Артиста. Каждый концерт с участием маленького Вилли становился сенсацией, завершаясь неслыханными овациями переполненных залов, осадами репортеров, восторженной прессой и спорами о допустимости такой эксплуатации уникального дарования чудо-ребенка. (Впрочем, скептики распускали слухи о том, что чудо-ребенок на самом деле взрослый карлик в детском бархатном костюмчике, или что оркестром скрыто управляет взрослый музыкант и т. п.). Время расставило все по своим местам. «Маленький принц», «Капельмейстер в коротких штанишках» превратился в замечательного мастера. Огромное артистическое обаяние, исполнительский темперамент, особая «певучая» экспрессия дирижерского жеста останутся индивидуальными чертами исполнительского облика Вилли Ферреро.

Обладая немалым гастрольным опытом, в 13 лет он поступил Венскую академию музыкального и сценического искусства и в 1924 году блестяще окончил ее по классам дирижирования и композиции — у известного немецкого органиста и композитора профессора Макса Спрингера (1877 — 1954). В. Ферреро автор симфонической поэмы и камерных инструментальных сочинений. Закончив обучение, Ферреро переезжает в Милан. Он выступает как симфонический дирижёр, гастролирует по странам Европы. В репертуаре В. Ферреро произведения Г. Берлиоза, Л. Бетховена, И. Брамса, Р. Вагнера, А. Дворжака, К. Дебюсси, Ф. Мендельсона, Я. Сибелиуса, К. Сен-Санса, М. Равеля и других композиторов. Русская музыка в его программах представлена именами П. И. Чайковского, М. П. Мусоргского, Н. А. РимскогоКорсакова, А. К. Лядова, А.П. Бородина, А. К. Глазунова.

Среди грамзаписей В. Ферреро (чаще с Оркестром Итальянского радио в Турине, оркестром Национальной академии Санта Чечилия) его дебютная Первая симфония Бетховена, симфонические поэмы «Празднества Рима» О. Респиги, «Весёлые проделки Тиля Уленшпигеля» Р. Штрауса, «Болеро» М. Равеля, «Полёт шмеля» Н. А. Римского-Корсакова, «Кикимора» А. К. Лядова и другие. Ферреро работал с выдающимися итальянскими кинорежиссерами, записав музыку к фильмам «Земля дрожит» Лукино Висконти (1948), «Похитители велосипедов» Витторио де Сики (1948). С Лукино Висконти Ферреро сотрудничал и в нашумевшей театральной постановке «Ореста» Витторио Альфьериа. У знаменитого голливудского режиссера Орсона Уэллса он записывал музыку к фильму «Отелло» (1952). Умер дирижер в Риме в возрасте 48 лет от цирроза печени.

Три поколения российской публики с неизменным восторгом принимали Вилли Ферреро. В 1913 — 1914 гг. семи-восьмилетним ребенком он выступал с лучшими оркестрами в обеих столицах Российской Империи, дирижируя трудными программами из произведений Л. Бетховена, А. Бородина, Ж. Бизе и др. В 193б году Ферреро приезжает в СССР уже зрелым мастером и с огромным успехом дает концерты в Москве, Ленинграде и Киеве. Последние концерты В. Ферреро в СССР состоялись в 1951 и в 1952 годах.

На этом диске — записи концертов в Большом зале Московской консерватории, относящиеся к 1951 году. Интерпретация Вилли Ферреро Четвертой симфонии Й. Брамса раскрывает особенности его исполнительского стиля и дирижерской манеры. С творчеством Джузеппе Мартуччи (1856 — 1909) — итальянского пианиста, композитора, дирижера и педагога — российский слушатель знаком мало. Биографии Дж. Мартуччи и В. Ферреро схожи. Первым учителем музыки для одаренного мальчика стал отец — тромбонист и капельмейстер. Успешный дебют юного пианиста Джузеппе состоялся в семь лет. В 15 лет он окончил неаполитанскую консерваторию по классу фортепиано (у Б. Чези) и композиции (у П. Серрао). С тех пор вел активную концертную деятельность как пианист, позже начал выступать как симфонический и оперный дирижер. Дж. Мартуччи почитали в Италии как интерпретатора музыки Р. Вагнера, Р. Шумана, И. Брамса. В Ноктюрне Дж. Мартуччи слушатель почувствует отголоски глубокого увлечения композитора музыкой И. Брамса. Дж. Мартуччи является автором двух симфоний, оратории «Самуил», двух фортепианных концертов, фортепианного квинтета, трио, фантазии для двух фортепиано, фортепианных пьес, а также инструментальных переложений сочинений И. С. Баха, Г. Ф. Генделя, А. Корелли, В. А. Моцарта. Произведения Дж.Мартуччи включали в свой репертуар многие выдающиеся исполнители — А. Тосканини, Р. Тебальди, Р. Мути и другие.

В завершение на диске звучит сочинение Донато ди Вероли (1921 – 1943) — рано ушедшего из жизни итальянского композитора. Его судьба трагична. Одарённейший мальчик родился в Риме в еврейской семье. Согласно законам фашистской Италии за «расовое происхождение» в1938 году юношу исключили из консерватории «Санта Чечилия», но он смог завершить музыкальное образование в «Папском институте сакральной музыки». Он успел написать несколько оркестровых сочинений, в том числе симфоническую поэму “Allefontidel Clitumno” (по поэтическому шедевру Дж. Кардуччи), удостоенную похвалы Луиджи Даллапиккола, оперу «Мать» (по сказке Г. Х. Андерсена), «Квартет с вариациями»,несколько песен. В 21 год Донато ди Вероли покончил жизнь самоубийством из-за любовной связи с дочерью композитора, являвшегося секретарем фашистского союза музыкальных деятелей, в то время как в стране шли массовые аресты и высылка евреев в немецкие концлагеря (это коснулось и семьи ди Вероли). Трактовка Вилли Ферреро «Темы с вариациями» Донато ди Вероли позволяет ощутить творческий потенциал талантливого композитора, которому не суждено было реализоваться во всей полноте.

Очевидцы вспоминают: Вилли Ферреро обладал редким даром покорять публику, подчинять своей творческой воле не только сердца, но и воображение слушателей. Несмотря на техническое несовершенство дошедших до нас архивных записей мы можем и сейчас ощутить на себе воздействие неповторимого дара Маэстро.

 

Марина Старчеус

Органная музыка московских композиторов-педагогов Московской консерватории
Н. Ф. Колесса (1904-2006), Р. С. Леденев (р.1930), А. И. Пирумов (1930-1995), Ю. В. Воронцов (р.1953), Дэвид Гомппер (р.1954), И. А. Дубкова (р.1956), Д. В. Дианов (р.1963)
Константин Волостнов (орган)

 

Московская консерватория вот уже на протяжении полутора столетий яв­ляется одним из крупнейших центров отечественной композиторской шко­лы. Величайшие композиторы были её выпускниками и преподавали в ней. Творчество русских авторов охватыва­ло практически все жанры и задейство­вало обширный инстументарий, а с от­крытием в 1885 году органного класса многие московские музыканты полу­чили возможность на практике ознако­миться с органом — уже тогда извест­ным и многими любимым инструмен­том, а также с созданным для него ре­пертуаром. У истоков органной композиторской школы Московской консер­ватории стояли СИ. Танеев, Г.Л. Катуар, А.Ф. Гедике и P.M. Глиэр. Пар­тию органа включают в свои сочине­ния СВ. Рахманинов и А.Н. Скрябин. Позднее этот инструмент начинает привлекать к себе внимание всё более и более широкого круга авторов.

Непрерывно развивалось в Москов­ской консерватории и органное испол­нительство: следом за первыми выпуск­никами Л.И. Бетинга, в число которых входили такие замечательные испол­нители как А.Ф. Морозов, Т.Х. Бубек и А.А. Волков, определенную извест­ность приобрели имена Б.Л. Сабанее­ва, И. Зейслера, Ф. Цабеля, И. Штром-бах, В.П. Степанова. Важную роль в области развития органного исполни­тельства и композиции сыграло появ­ление в 1901 году на сцене Большого зала нового здания Московской консер­ватории органа великого французского мастера А. Кавайе-Колля. Это оказало значительное влияние на стиль орган­ных сочинений московских композито­ров первой трети XX века (Т. Бубека, А.Ф. Гедике), характеризующийся мас­штабностью и симфонизмом звучания.

С 1923 по 1957 годы органным классом руководит А.Ф. Гедике, сре­ди учеников которого — М.Л. Старокадомский, И.Д. Вейсс, СЛ. Дижур и Л.И. Ройзман, возглавивший класс по­сле смерти Гедике. С того времени и по сей день органное искусство в Москов­ской консерватории продолжает разви­ваться, что связано с расширением ор­ганного класса, с приобретением но­вых инструментов (сейчас в консер­ватории находятся 6 органов) и, нако­нец, с появлением множества превос­ходных сочинений для органа совре­менных авторов. Традиции органного искусства поддерживаются не только такими крупными исполнителями, как A.M. Шмитов, А.А. Паршин, Н.Н. Гуреева, но и композиторами — кон­серваторскими профессорами и пре­подавателями, пишущими для орга­на: М.В. Мильманом, Р.С Леденёвым, А.Г. Шнитке, Н.Н. Сидельниковым, Ю.М. Буцко, В.Г. Киктой, московски­ми композиторами — выпускниками консерватории А.Я. Эшпаем, Р.С. Бу­ниным, а также авторами более моло­дого поколения.

Сегодня органное искусство по праву является неотъемлемой частью творческого облика Московской кон­серватории и культурной жизни Мо­сквы в целом. Будучи очагом органно­го исполнительства и композиции, Мо­сковская консерватория и по сей день удерживает ведущие позиции в этой области, воспитывая в своих стенах музыкантов, проявляющих подлинный интерес к органу.

В программу нашего диска вошли сочинения, прозвучавшие на концер­те, прошедшем по инициативе кафе­дры композиции Московской консерва­тории и Союза композиторов Москвы в рамках 25-го Международного фестиваля современной музыки «Москов­ская осень-2003». При составлении программы мы ставили задачу испол­нить сочинения не только московских композиторов — профессоров и препо­давателей Московской консерватории, — но и, опираясь на существующие в консерватории давние традиции меж­дународного сотрудничества, предста­вить широкую панораму органной му­зыки XX-XXI столетий. В концерте были исполнены как сочинения, уже прочно закрепившиеся в органном ре­пертуаре — такова музыка профессора Московской консерватории Алексан­дра Ивановича Пирумова (1930-1995), украинского композитора Николая Фи­ларетовича Колессы (1904-2006), — так и созданные в последнее десятиле­тие пьесы профессора Романа Семёно­вича Леденёва (р. 1930) и американско­го автора Дэвида Гомппера (р. 1954), а также премьерные исполнения сочине­ний профессоров и доцентов консерва­тории Ирины Анатольевны Дубковой (р. 1956), Юрия Васильевича Воронцо­ва (р.1953) и Дмитрия Валентиновича Дианова (р. 1963).

Николай Филаретович Колесса — классик украинской музыки, который в декабре 2003 года отметил своё столе­тие. Прозвучавшая на фестивале «Мо­сковская осень» Прелюдия и фуга — его единственное произведение для органа.

Валерий Кикта

Фантазия была задумана как поли­фоническая пьеса для органа с чертами пассакалии. Автор темы, на которую она была написана, композитор Поль Двойрин имел замысел включить её в фортепьянную триаду. Части триады, объединённые общностью исходно­го материала, должны были принад­лежать разным композиторам. После того, как триада была создана (в число её авторов также вошли композиторы С.М.Слонимский и сам П.М.Двойрин), я вернулся к органной версии. По моему мнению, обе версии — органная и фор­тепьянная могут сосуществовать.

Роман Леденев

Александр Иванович Пирумов — остался в памяти знавших его как че­ловек, притягивающий к себе ощуще­нием исходящих от него доброты, мяг­кости, неторопливого спокойствия. Он был композитором-философом, созер­цающим красоту окружающего нас мира, отражающим её в своих мыслях и музыке. Органные прелюдии вопло­щают в себе многие качества Пирумо­ва - композитора: серьёзный тон, ску­пой, часто поступенный тематизм, из­ящество письма, тонкое вплетение на­ционального элемента, столь любимую им полифоничность фактуры. Это та­лантливо, интересно, мастерски вы­полнено.

Роман Леденев

«Три пьесы для органа» Юрия Воронцова (2003) — «первое обращение автора к жанру органной музыки в год своего 50-летия» (Ю.Воронцов). Эти пьесы контрастны, при этом все они написаны с применением техники со­норной композиции. Каждая из пьес - это пребывание в одном состоянии. Это опускающиеся сумерки в «Вечер­нем пейзаже», таинственные и немно­го лукавые мерцания в Этюде и очень интересный сплав старинного цер­ковного напева с игрой подвыпивше­го деревенского гармониста в Гимне. По-видимому, эти три пьесы - три за­рисовки одного вечера.

Константин Волостнов

Три прелюдии (1996) были заказаны профессором Университета Айвова (США) органистом Дильбертом Диссельхорстом в честь Лолы Вольф и посвящены открытию её нового органа 5 августа 1996. Используя инициалы Лолы Вольф (L, W=V+V), я объединил большую часть материала вокруг циф­ры 5. В основе ритмической и изоритмической организации - также цифра 5. Первая часть - в духе хоральной пре­людии, вторая - быстрая токката на 5/8 и третья - хорал.

Дэвид Гомппер

«Витражи» (2003) – цикл из семи ор­ганных пьес, контрастных как по со­стоянию, так и по выбору технических средств. Несмотря на самостоятель­ное значение каждой из пьес, все вме­сте они образуют законченный витраж.

Ирина Дубкова

Perpetuum Mobile (2003). Сочинение было написано по просьбе Константи­на Волостнова. Perpetuum Mobile – это энергия молодости, радость жизни, вечный пульс времени, сменяющий одно ускользающее мгновение на дру­гое, один век на другой; это и наше вре­мя с это его всё более ускоряющимся темпом жизни, потоком информации, где есть и главное и преходящее, зако­номерное и непредсказуемое... Нача­ло и конец и вновь новый виток спи­рали; и в этом есть неумолимость и на­дежда, что дела и события, движимые этим потоком, этой «рекой времени» (как сказал великий Гавриил Романо­вич Державин) «чрез звуки лиры и тру­бы» обретут свою константность.

Дмитрий Дианов

***

Органист, пианист и клавесинист Константин Волостнов родился в Мо­скве в 1979 г. Начал заниматься ор­ганом в классе М.М. Поташниковой (ДМШ №1 имени С.С.Прокофьева). С 1994 по 1999 гг. учился в Академиче­ском музыкальном училище при Мо­сковской Государственной консерва­тории имени П.И.Чайковского (клас­сы фортепиано и органа A.M. Шмитова). В 2004г. окончил Московскую кон­серваторию, где его педагогами были доцент Ю.В. Мартынов (фортепиа­но, клавесин), профессор А.А.Паршин (орган), профессор А.Б.Любимов (ка­мерный ансамбль). Обучался в мастер-классах Мартина Хазельбёка, Кристо­фера Стембриджа, Винфрида Бёни-га и Иоганна Труммера. В 2007 году Константин Волостнов получил ди­плом Высшей школы музыки Штутгар­та (Германия) где занимался под руко­водством профессора, доктора Людгера Ломанна, и в этом же году под ру­ководством профессора Наталии Гуреевой окончил аспирантуру Московской консерватории.

Исполнители:  

Константин Волостнов (орган)

Композиторы:  

Н. Ф. Колесса (1904-2006), Р. С. Леденев (р.1930), А. И. Пирумов (1930-1995), Ю. В. Воронцов (р.1953), Дэвид Гомппер (р.1954), И. А. Дубкова (р.1956), Д. В. Дианов (р.1963)

Лев Оборин, композитор Четыре пьесы для фортепиано, ор. 2 Три пьесы для фортепиано, op. 4 Соната для фортепиано ми-бемоль мажор, ор. З «Фантастическое скерцо» для симфонического оркестра

Любители музыки, восхищаясь искусством пианиста Льва Оборина, совсем не знают композиторского творчества Оборина. После своей блистательной победы на первом Шопеновском конкурсе в Варшаве в 1927 году Оборин забросил композиторскую деятельность, целиком посвятив себя концертной и педагогической деятельности. Будучи чрезвычайно скромным человеком, он даже не вспоминал о своих сочинениях, некоторые из которых были напечатаны. А ведь композиции Оборин учился у Николая Яковлевича Мясковского, замечательного русского композитора, большого мастера. Интересную историю рассказал мне Оборин, когда я учился у него в середине 50-х годов прошлого века: однажды Прокофьев, друживший с Обориным, сказал ему: «Ксипова (профессор Прокофьева по фортепиано – авт.) всегда мне говорила, что я должен быть композитором, а Римский-Корсаков прочил меня в пианисты. А мне, – не без гордости сказал Лев Николаевич, Игумнов говорил что я должен быть пианистом, а Мясковский считал, что я прирожденный композитор. И действительно, сейчас, знакомясь с сочинениями Л. И. Оборина, мы понимаем какого замечательного трагического композитора потеряла Россия. Представим себе 20-е годы XX века – увлечение конструктивизмом, поиски усложненного нового гармонического языка, симфонии Мясковского, первые сочинения Шостаковича. Оборин развивается в этой среде, появляются его сочинения: Пьесы для фортепиано, ор. 2 и ор. 4, Большая соната Es-dur, ор. З, Прелюдия, Интермеццо и Танец, ор. 4. Это было напечатано, а спустя 80 лет, Г. Н. Рождественский находит оркестровые голоса ослепительного «Фантастического скерцо», впервые прозвучавшего 11 сентября 2007 года в 100-летний день рождения композитора.
Все названные сочинения представлены на этом диске.
Пьесы, опус 2 и опус 4, исполнены Сергеем Пеллером, лауреатом международного конкурса пианистов имени Владигерова. Пеллер сейчас учится па 5 курсе консерватории в моем классе, но также является композитором, имеющим в своем портфеле уже поставленную в театре оперу. Ему близки трагические образы Оборина и он ярко и образно трактует их.
Четыре пьесы, опус 2, не имеют названия, но обозначения темпов достаточно красноречиво передают темперамент юного Оборина: Non allegro. Inquieto. Rubalo (He быстро. Беспокойно. Свободно) Molto allegro. Affanato. (Очень скоро. Взволнованно) Molto allegro. (Очень быстро) Lento. Pesante. Funebre. (Медленно.Тяжело. Похоронно)
Общий характер всех четырех пьес мрачный и трагический. И если первая пьеса в основном одноголосная, что уже само по себе вызывает интерес, представляется какимто размышлением, то следующие две рисуют нам тяжелую борьбу с трагическим исходом в четвертой пьесе, по существу – Траурном марше с гигантской мощной кульминацией.
В пьесах опуса 4 картина несколько светлее:
Прелюдия. Non troppo lento. Rigorosamenle. (He очень медленно. Равномерно) начинается опять одним голосом, но это напоминающая русскую народную песню мелодия. Далее напряженный пунктирный ритм приводит нас к кульминации, которая истаивает на пианиссимо. Оригинально написано «Интермеццо». Allegro поп troppo. Marcalissimo. (Не очень скоро. Отчетливо). Мощная токкатная музыка приводит нас к красивой теме Cantabile, и вес опять затихает. Танец. Vivo (Живо) – типичное скерцо с симпатичным зеркальным контрапунктом в середине кончается тремя жуткими аккордами на ƒƒ и двумя ударами колокола в нижнем регистре.
Сонату Es-dur, ор. З исполняет Иван Руженцов, мой студент 4-го курса, блестящий виртуоз, великолепно подчиняющий свою технику трудным творческим задачам сонаты Оборина. Замечательно у него звучит вступление к первой части Lento. Pesante. (Медленно. Тяжело). Мрачные колокола в нижнем регистре создают атмосферу безнадежности. По содержанию у меня эта соната вызывает ассоциации с сонатой Листа. Те же мощные противопоставления ƒƒ и рр, борьба добра и зла, та же не сбывающаяся мечта о счастье (середина первой части). Только написано это современным, жестким музыкальным языком. Здесь Оборин выступает подлинным учеником Н. Я. Мясковского, а середина в чем-то по построению напоминает среднюю часть первой сонаты Д. Д. Шостаковича, с которым Лев Николаевич очень дружил. Во второй части Intermezzo некоторая ирония, даже сарказм видоизменяются до отчаяния и вводят нас в финал – Allegro marcato, виртуозный, страстный, приводящий нас к теме вступления, которая мрачно и безнадежно заканчивает это грандиозное сочинение.
«Фантастическое скерцо», блестяще оркестрованное автором, показывает нам мастера оркестрового письма, знающего оркестр, ярко использующего самые разные оркестровые тембры.

Проф. М. Воскресенский

Исполнители:  Сергей Неллер, фортепиано (1-7) Иван Руженцов, фортепиано (8-10) Государственная Академическая симфоническая капелла России (11) Дирижер Геннадий Рождественский

Композиторы:  Лев Оборин (1907-1974)

Лев Оборин, фортепиано Концерт в Большом зале Московской консерватории 20 октября 1951 г. Шопен. Рахманинов

Лев Николаевич Оборин (1907-1974) – один из крупнейших пианистов-педагогов в истории отечественного музыкально-исполнительского искусства, создатель собственной неповторимой школы пианизма. Почти полвека продолжалась его интенсивная концертная деятельность. В течение 46 лет Оборин преподавал в Московской консерватории, воспитав множество молодых пианистов, среди которых ведущие ныне ее педагоги – М. С. Воскресенский, Т. А. Алиханов, А. Г. Бахчиев, А. Г. Севидов и др.
Музыкантское становление Оборина также неразрывно связано с Московской консерваторией. В училище он занимался под руководством консерваторской выпускницы Ел. Ф. Гнесиной опиравшейся на методические приемы В. И. Сафонова и заложившей в воспитаннике, прежде всего, солидную техническую основу. Гнесина показала 10-летнего Леву Оборина своему великому соученику по alma mater – С. В. Рахманинову, который тепло напутствовал талантливого мальчика, что, конечно, необычайно знаменательно.
В консерватории Оборин обучался в фортепианном классе К. Н. Игумнова – одного из самых выдающихся деятелей русского фортепианного искусства; его традиции ученик бережно сохранял и по-своему развивал. Параллельно молодой пианист учился и на композиторском факультете – сначала у Г. Э. Конюса и Г. Л. Катуара, потом у Н. Я. Мясковского (о сочинениях Оборина с похвалой отзывались В. Я. Шебалин, С. С. Прокофьев, Д. Д. Шостакович). Кроме того, пытливый студент посещал еще дирижерский класс К. С. Сараджева и взял несколько консультаций у Б. Вальтера и Г. Абендрота. Не случайно уже в годы учебы в консерватории Оборин поражал своей эрудицией.
В 1926 г. Оборин блестяще сыграл свой дипломный экзамен. «Исключительно одаренный», «феноменально даровит», «совершенно исключительные данные», – писал в своем дневнике А. Б. Гольденвейзер. По решению Совета имя Оборина было занесено на мраморную Доску отличия в фойе Малого зала. Уже в следующем году, после триумфальной победы на Первом Международном конкурсе имени Ф. Шопена, началась насыщенная и напряженная концертная работа артиста; причем он выступал во многих городах страны и за рубежом не только как пианист-солист, но и как уча¬стник различных камерных ансамблей, больше всего – с Д. Ф. Ойстрахом и С. Н. Кнушевицким. Все эти выступления уже давно приобрели статус исполнительской классики и вошли в «золотой фонд» отечественной и мировой музыкальной культуры.
Сольный и ансамблевый репертуар Оборина был поразительно обширным и разнообразным. В него входили сочинения Скарлатти, Баха, Гайдна, Моцарта, Шуберта, Шумана, Листа, Брамса, Франка, Сен-Санса, Грига, Дебюсси, Равеля, Пуленка, Шимановского, Хинде-мита, произведения русских и советских композиторов – Глинки, Бородина, Мусоргского, Рубинштейна, Римского-Корсакова, Балакирева, Аренского, Танеева, Скрябина, Лядова, Ляпунова, Метнера, Стравинского, Мясковского, Прокофьева, Шостаковича, Хачатуряна, Баланчивадзе, Кабалевского (подробный перечень репертуара приведен в книге: Л. Н. Оборин. Статьи. Воспоминания. К 70-летию со дня рождения. М., 1977). При этом в центре оборинских программ чаще всего была музыка Бетховена и Шопена, Чайковского и Рахманинова...
К счастью, многие интерпретаторские шедевры Оборина сохранились в звукозаписи. Немалая их часть была опубликована в виде отдельных грампластинок и комплекта грамзаписей «Искусство Льва Оборина» («Мелодия», 1975); нельзя не упомянуть также и ставший хрестоматийным альбом грамзаписей всех бетховенских сонат для скрипки и фортепиано в исполнении Ойстраха и Оборина.
На этом диске представлены произведения, которые были Обориным особенно любимы и которые прошли через всю его творческую жизнь. Достаточно вспомнить, что Второй концерт Шопена музыкант готовил еще к конкурсу 1927 года и что этот же концерт вместе со Вторым Рахманинова (и Третьим Прокофьева) он играл на своем юбилейном вечере в 1967 году. Данные записи ранее не публиковались. Особую ценность этим уникальным звуковым документам придает то, что они относятся к годам высшего расцвета Оборина-исполнителя и то, что это не студийная запись, а запись с концерта, живо передающая атмосферу выступления в Большом зале Московской консерватории. Правда, технические дефекты записи 1951 года (особенно касающиеся фиксации звучания оркестра), несмотря на усилия реставраторов, устранить полностью, к сожалению, не удалось. Однако все характерные особенности Оборина как самобытного художника («его искусство, – отмечал К. Н. Игумнов, – светлое, гармоничное, проникнутое оптимизмом»), как неподражаемого музыканта (по словам Г. Г. Нейгауза, «школу Оборина отличает высокая культура исполнения, безупречный вкус, непринужденная техника»), как непревзойденного пианиста (чего стоят в его игре, к примеру, удивительно рассыпчатые и одновременно поэтически одухотворенные пассажи и трели) – все эти индивидуальные черты оборинского исполнительского стиля (писать о них можно еще много) запечатлены здесь на редкость непосредственно и по-своему впечатляюще. Невольно вспоминаются вдохновенные строки Я. В. Флиера: «Оборин дарил слушателям лучезарное, я бы сказал, весеннее искусство»!

 

Профессор А. М. Меркулов

Исполнители:  Лев Оборин, фортепиано Симфонический оркестр Всесоюзного Радио Дирижер Николай Аносов

Композиторы:  Фредерик Шопен (1810-1849) Сергей Васильевич Рахманинов (1873-1943)

Сергей Дижур, орган. Иоганн Себастьян Бах. Искусство фуги, BWV 1080

«Искусство фуги» – сочинение достаточно необычное для музыкальной культуры середины XVIII века. Особняком стоит оно и в творчестве Иоганна Себастьяна Баха. Автор нотировал его в партитуре, то есть выписал каждый голос на отдельной строке, в вокальных ключах и не пометил, для какого инструмента или группы инструментов оно предназначается. Вероятно, сам Бах не предполагал исполнения последовательности фуг (в автографе каждая из них обозначена словом «Contrapunctus») и канонов, хотя почти вся фактура «Искусства фуги» укладывается в две руки. Существуют опыты исполнения «Искусства фуги» на органе, клавесине, фортепиано, различными камерными составами.
Однако если заглянуть в не столь уж далекое по сравнению с баховской эпохой прошлое, в XVII век, то можно найти немало нотированных в партитуре сборников без обозначения исполнительского состава. Пьесы в них (чаще всего это были ричеркары) располагались в порядке следования церковных ладов. Такие сборники играли роль пособий по композиции строгого полифонического стиля в эпоху, когда все большее признание завоевывала опера и новый гомофонный стиль.
Известно, что в лейпцигский, последний период своей жизни Бах неоднократно обращался к строгому стилю. В течение нескольких лет им были созданы сочинения, которые даже доброжелатели воспринимали как «искусственные» и «ученые». К ним причисляли и «Искусство фуги». В отличие от учебных сборников XVII века, это цикл однотональный и целиком написанный на одну тему. Автор ставит задачу максимально раскрыть ее возможности, извлечь из нее наибольшее число контрапунктических комбинаций, и его изобретательность здесь неисчерпаема.
Сам Бах не дал никакого названия циклу – оно появилось только в издании, осуществленном уже после смерти автора, предположительно в 1751 году. В теоретических работах середины XVIII столетия термин «Kunstfuge» («искусная фуга») был весьма распространен. Так, в «Трактате о фуге» Ф. В. Марпурга (Берлин, 1753) как искусная фуга, или ричеркар, определялась фуга с канонами, двойными контрапунктами и прочими полифоническими ухищрениями, в отличие от строгой фуги, основанной на простом проведении одной темы в разных голосах. «Искусство фуги» долгое время считалось последним сочинением И. С. Баха, его художественным завещанием. Однако исследования показали, что ранняя версия всего «Искусства фуги» относится к 1739–1742 годам. На протяжении последнего десятилетия своей жизни Бах неоднократно возвращался к циклу; вероятно, в процессе работы у него возник иной, отличный от первоначального план построения цикла, который он и намеревался реализовать в издании. Неоконченная тройная фуга BWV 1080/19, единственная из всех пьес «Искусства фуги» нотированная не в партитуре, а на двух строчках (см. факсимиле), действительно является последним сочинением Баха: после 1749 года, когда она была сочинена, он уже не мог писать из-за наступившей слепоты. На том месте, где фуга обрывается, рукой сына Баха, Карла Филиппа Эммануэля, сделана приписка: «При работе над этой фугой, там, где в противосложении проводится имя BACH, автор скончался».
В творчестве Баха нередки случаи, когда в издании он по-иному группировал части произведения сравнительно с автографом. В «Искусстве фуги» изменения коснулись не просто порядка частей, но их количества. Для издания Бах написал два новых канона и две фуги. Из Некролога, составленного К. Ф. Э. Бахом и И. Ф. Агриколой, следует, что в замысел Баха входило написать еще одну, заключительную фугу, в которой все темы предыдущей фуги должны были проходить в обращении «с точностью до единой ноты». Таким образом, если в автографе содержалось 14 пьес (12 фуг и 2 канона, причем канон в увеличении и обращении был записан с вариантом), то в издании количество пьес выросло до 18-ти (14 фуг и 4 канона). Так как последняя фуга не была даже начата Бахом, в конце цикла издатели решили поместить органную хоральную фантазию «Vor deinen Thron tret’ ich hiermit» («Перед твоим престолом предстаю я») из Лейпцигского автографа.
Рукопись (так называемый Берлинский автограф) и Оригинальное издание соотносятся не как набросок и окончательная версия, а как две равноправные концепции, вторая из которых осталась не реализованной до конца. Петербургский исследователь А. П. Милка рассматривает Берлинский автограф как законченную версию сочинения, издание же предстает как «открытый» цикл, требующий внешней организации. Исполнители обычно ориентируются на версию Оригинального издания, но меняют порядок частей, право на что дает им отсутствие нумерации в автографе (номера контрапунктов прибавлены позже чужой, не баховской рукой) и доведение нумерации в издании только до № 12.
Расположение номеров в Оригинальном издании подчиняется принципу парности и постепенного усложнения полифонической техники. Орган – благодаря его безграничным регистровым возможностям – является чрезвычайно благодарным инструментом для раскрытия архитектоники цикла.
Сергей Леонидович Дижур (1924–2000), воспитанник Московской консерватории (класс фортепиано Г. Г. Нейгауза, класс органа А. Ф. Гедике и М. Л. Старокадомского), был первым органистом в СССР, целиком исполнившим «Искусство фуги». Концертная деятельность Дижура началась в 1957 году в камерном оркестре Р. Баршая. Как клавесинист в составе оркестра и как солист-органист с 1950-х до середины 1990-х годов он гастролировал в родной стране и за рубежом. Помимо произведений, составляющих основу органного репертуара, Дижур любил играть сочинения доселе неизвестных у нас Н. де Гриньи, Л. Маршана, Ф. Тундера, И. Н. Давида, мало исполняемых Р. Шумана, И. Брамса и О. Мессиана… В 1970 году С. Л. Дижур получил звание солиста Московской государственной академической филармонии.
Начав педагогическую деятельность в 1951 году как ассистент Г. Г. Нейгауза, Дижур 30 лет (1964–1994) проработал в Центральной музыкальной школе при Московской государственной консерватории в качестве преподавателя специального фортепиано и камерного ансамбля. В 1992 году он был приглашен на кафедру органа Московской консерватории, где вел класс вплоть до своей кончины.
«Искусство фуги» сопровождало С. Л. Дижура всю жизнь. Изучение его, причем не только за инструментом, но и за столом, с карандашом в руках, началось еще в консерваторские годы. Чтобы профессионально овладеть полифонией строгого стиля, Дижур поступил параллельно с фортепианным на композиторский факультет. Первая запись «Искусства фуги» была осуществлена в Большом зале Московской консерватории фирмой «Мелодия».
В представляемой слушателям второй записи цикла, сделанной в 1993 году в Малом зале Московской консерватории, претворена мечта исполнителя сыграть «Искусство фуги» в иной последовательности и на органе барочного типа. Первые 11 контрапунктов исполняются в порядке Оригинального издания. Как и в записи в Большом зале, Дижур помещает каноны в легкой, прозрачной регистровке – как интермедию всего цикла – перед зеркальными фугами, причем располагает их по принципу усложнения вида контрапункта: в октаву (контрапункт октавы), в дуодециму (контрапункт квинты), в дециму (контрапункт терции), в увеличении и обращении (горизонтально-подвижной контрапункт). Зеркальные фуги сыграны в той последовательности, в которой они опубликованы, но Дижур подчеркивает их симметрию тем, что в № 12 сначала исполняет фугу в основном виде, затем в обращении, а в № 13 – сначала в обращении, а потом в основном виде (в таком порядке они помещены в автографе; в издании порядок изменен). Цикл завершает хорал «Vor deinen Thron», по технике чрезвычайно близкий «Искусству фуги»: он написан в строгом стиле, в мотетной форме (начальный мелодический оборот каждой строфы имитируется, в том числе в обращении и уменьшении, во всех голосах).
С. Л. Дижур как исполнитель находился в постоянном поиске. Его по праву считают тонким стилистом и несравненным мастером регистровки: на каком бы органе он ни играл, каждый автор и каждое сочинение имели у него свое «лицо». Не было такого произведения, которое у него хотя бы дважды прозвучало одинаково. И над одним из самых сложных в архитектоническом отношении циклов – «Искусством фуги» Дижур не переставал размышлять до конца своих дней. На концерте в Малом зале Московской консерватории, которому не суждено было состояться, он хотел представить новый вариант прочтения неисчерпаемого творения И. С. Баха.
«Искусство фуги» было последней совместной работой С. Л. Дижура с его женой, Т. А. Дижур – его бессменным ассистентом на протяжении долгих лет. Этот диск Сергей Леонидович Дижур желал выпустить в память о покойной Татьяне Александровне. Теперь последняя запись С. Л. Дижура выходит и в память о нем.
Мария Распутина

Исполнители:  Сергей Дижур, орган

Композиторы:  Иоганн Себастьян Бах (1685–1750)

Лев Власенко, фортепиано Рахманинов. Этюды-картины, ор. 39 Бетховен. Соната ор. 27 № 2 («Лунная») Лист. Этюд S 139 № 10. Обручение S 161 № 1

Блестящие выступления на международных конкурсах (им. Листа в Будапеште, 1956 г. и Чайковского в Москве, 1958) дали начало мировой карьере Льва Власенко. Пианист много играл в России и за рубежом. У него был большой репертуар, но ближе всего его яркой, страстной артистической натуре были произведения Листа, Бетховена, Рахманинова.
С. Рихтер писал о «глубине замысла… великолепном чувстве формы и стиля у пианиста». Э. Гилельс отмечал «ясность исполнительской концепции, широту дыхания, искренность и прочувствованность». Я. Флиер говорил о «неподдельном темпераменте и виртуозном размахе, всегда направленном к благородной цели раскрытия внутреннего смысла произведения».
Лев Власенко родился в Тбилиси в 1928 году. Занимался в школе для одаренных детей с профессором А. Д. Вирсаладзе, в 1953 г. закончил Московскую консерваторию, а затем аспирантуру по классу выдающегося педагога Я. Флиера. Преподавал в Московской консерватории с 1939 года 39 лет, пройдя путь от ассистента до профессора и заведующего кафедрой. В начале 90-х годов он был профессором в США (Indiana University и New England School of Music, Бостон).
Многие ученики Льва Власенко стали победителями международных конкурсов и ведущими преподавателями консерваторий России, бывших советских республик, а также зарубежных стран. Власенко был членом жюри многих престижных международных конкурсов, а в 1994 г. был председателем международного конкурса им. Чайковского. Пианист был президентом ассоциации лауреатов конкурса Чайковского. В 1991 г. ему было присвоено почетное звание Народного артиста СССР. Лев Власенко записал 22 диска.
Последние два года Лев Власенко жил в Австралии, в г. Брисбен, где преподавал в Квинслендской консерватории Гриффитского Университета. В 1996 г. Гриффитский Университет присвоил ему звание Доктора в знак признания его большого вклада в дело развития фортепианной школы в Австралии. В этом же году в Австралии пианист скончался.
В 1999 году в Брисбене был учрежден конкурс пианистов им. Льва Власенко в память о всемирно известном пианисте и педагоге.

Исполнители:  Лев Власенко, фортепиано

Композиторы:  Cергей Васильевич Рахманинов (1873-1943) Людвиг Ван Бетховен (1770-1827) Франц Лист (1811-1886)

Вера Горностаева, фортепиано Чайковский. Детский альбом, op. 39 Шостакович. Танцы кукол (1952) Прокофьев. Ромео и Джульетта, op. 75

«Имя Веры Горностаевой стоит в ряду имен выдающихся музыкантов России, при этом оно имеет свое, особое звучание. Московская консерватория... Фортепианная школа Генриха Нейгауза... Универсальный дух великого учителя по праву унаследован ею, будь то исполнительство или педагогика, телебеседы у рояля или печатное слово. И главное – это глубинное, историческое видение культуры во всем объеме ее великих идей, связей и духовных смыслов, постоянный диалог с творцами музыки... На свете мало музыкантов, в которых сочетались бы блистательный, энциклопедически образованный ум и настоящий дар художественно-артистического внушения».

Т. Грум-Гржимайло
(Из буклета «Вера Горностаева». М., 1995)

«Dolce, sotto voce, рождественские колокольцы, уют мерности, неспешности – разве это мизерные исполнительские приношения слушателю? Нет, разумеется. Подобное расцветает, всем строем музыки поддерживаемое, в «Детских сценах» Шумана, во «Временах года» и «Детском альбоме» Чайковского, играемых Горностаевой...
Ее тема – русская культура в свойствах широты и цельности и в приветливости своей к иным культурам и народам; русская культура в своей непрерываемости; русская культура как мать-охранительница для всех своих детей... Горностаева исполняет концертные программы, находит и толкует предмет телевизионных, газетных, журнальных выступлений, говорит в классе, с эстрады, с трибуны всегда под знаком этой темы... Вера Васильевна играет Чайковского, Прокофьева, Шостаковича, и видно, что для нее это непрерываемая последовательность русского духовного восхождения в музыке.

Л. Гаккель
(Из книги В. В. Горностаевой «Два часа после концерта», М., 1991)

«Горностаева талантлива не в чем-то одном, локальном, ограниченном рамками «от» и «до»; она талантлива вообще – широко, универсально, всесторонне. Не отдать ей должного в этом отношении просто нельзя... Горностаевой дано слышать в искусстве музыки не одну лишь музыку; этим она и завоевала право на концертную эстраду. Она слышит «дальше», «шире», «глубже», как это свойственно обычно людям с разносторонним духовным кругозором, богатыми интеллектуальными запросами, развитой образно-ассоциативной сферой – короче, тем, кто сквозь призму музыки умеет воспринимать мир... У Горностаевой-пианистки, например, нетрудно «расслышать» ее ум. Он везде, на всем его отблеск. Ему, бесспорно, обязана она лучшим в своем исполнительстве... Горностаева полностью раскрывает свои исполнительские возможности – примета и сильных характеров, и (главное!) умов незаурядных. Особенно ощущается эта незаурядность мышления, его высокий профессиональный класс в лучших номерах репертуара пианистки – мазурках и вальсах, балладах и сонатах Шопена, рапсодиях (соч. 79) и интермеццо (соч. 117 и 119) Брамса, «Сарказмах» и цикле «Ромео и Джульетта» Прокофьева, Прелюдиях Шостаковича... Все более притягивает ее к себе П. И. Чайковский. Его «Детский альбом» она не раз играла во второй половине восьмидесятых годов как в телепередачах, так и на концертах. «Любовь к этому композитору, – рассказывает Вера Васильевна, – наверное, у меня в крови. Сегодня я чувствую, что не могу не играть его музыку – как, бывает, человек не может не сказать чего-то, если есть – что... Некоторые пьесы Чайковского трогают меня чуть ли не до слез – тот же «Сентиментальный вальс», в который я влюблена с детских лет. Только с великой музыкой так бывает: знаешь ее всю жизнь – и всю жизнь восторгаешься ею...».

Г. Цыпин (Из книги «Портреты советских пианистов\", М., 1990)

«Детский Альбом» Чайковский написал в 1878 году.
Казалось бы, «Альбом» фортепианных пьес с таким названием имеет четкий адрес: детям. Но тогда цикл Шумана «Детские сцены» тоже следует адресовать детям.
Так ли это очевидно?
На наш взгляд, сочинение Шумана в большей степени написано взрослым о детях, нежели самим детям. У Чайковского так же: адрес двоится. Дети находят в его пьесах отражение их мира, а взрослые с ностальгическим чувством вспоминают свое детство.
Маленький пианист обычно играет из «Альбома» Чайковского отдельные пьесы. Концертный исполнитель прочтет весь цикл. И это звучит уже иначе. Содержание? День ребенка. Он начинается с молитвы и заканчивается ею, как это и было в детстве маленького Пети Чайковского. Один день ребенка... а может быть и целая жизнь. Она тоже начиналась крещеньем и заканчивалась отпеванием...
Гениальная акварель Чайковского не уступает ни в чем прославленным русским фортепианным циклам, естественно входя в их ряд.
«Танцы кукол» написаны в 1952 году. Полные юмора и озорства, они обращены к детям, для которых, собственно, и сочинены, Вместе с тем совершенство и виртуозность зрелого Шостаковича соблазняют играть этот цикл и взрослых пианистов. Сверкающее остроумие и пианистический блеск, с которым они написаны, поистине неотразимы.
В 1936 году Прокофьев создал одно из самых великих своих творений – балет «Ромео и Джульетта». И вскоре, уже в 1937 году, используя музыку балета, композитор пишет сюиту из 10 пьес. Стройность и лаконизм формы, богатство характеров, блистательное владение пианистическими средствами – все это, несомненно, выдвигает прокофьевскую сюиту в ранг фортепианных шедевров. Она сохраняет и по сей день свежесть, яркость, образность музыкального языка. Кажется, музыка Прокофьева ведет за собой нас, заставляя заново переживать и осмысливать шекспировскую трагедию.

Вера Горностаева

Исполнители:  Вера Горностаева, фортепиано

Композиторы:  П. И. Чайковский (1840-1893) Д. Д. Шостакович (1906-1975) С. С. Прокофьев (1891-1953)

1950-е и 1960-е годы были временем небывалого расцвета исполнительского искусства. Искусство многих замечательных музыкантов той поры ныне стало достоянием истории, стало легендой. Редкие документальные фонограммы с записями их концертов сохранены в фонде Московской государственной консерватории. Они запечатлели часть славной истории самой консерватории и, одновременно, являются значительной общенациональной культурной ценностью. Качество этих фонограмм различно. Иногда для записи вынужденно использовалась недоброкачественная магнитная лента, иногда все технические средства не соответствовали высокому художественному уровню концерта. Но несмотря на значительные, иногда неисправимые дефекты, они сохранили до наших дней искусство выдающихся музыкантов прошедших лет, «остановили» неповторимое мгновение. Ныне, после необходимой восстановительной работы, некоторые из этих фонограмм составили основу серии компакт-дисков, подготовленных студией Московской консерватории.
Один из великих музыкантов XX века, Давид Федорович Ойстрах своим творчеством составил эпоху в скрипичном искусстве. В идеальной гармонии были у него редкостное чувство формы и та, присущая ему одному, исполнительская интонация, благодаря которой он безошибочно находил «ключ» к воплощению музыки самых разных эпох и стилей, и, в то же время, всегда оставался самим собой.
«Я пытаюсь выполнить мое предназначение художника и надеюсь еще многим людям открыть богатый мир музыки. Для этого я живу», – вот творческое кредо великого скрипача.
Он родился 30 сентября 1908 года в Одессе. В пятилетнем возрасте начал учиться игре на скрипке у профессора Петра Соломоновича Столярского. В 1924 году дал свой первый сольный концерт. С этого времени начинает концертировать в различных городах СССР. В 1928 году приезжает в Москву.
В 1930-х годах Давид Ойстрах с блеском выступает на конкурсах музыкантов-исполнителей, его имя узнают за пределами родины. В 1935 году он завоевывает первую премию на II Всесоюзном конкурсе в Ленинграде, через несколько месяцев получает вторую премию на Международном конкурсе скрипачей в Варшаве. В 1937 году Давид Ойстрах побеждает на конкурсе скрипачей в Брюсселе. После трудных военных лет, когда скрипач дал множество концертов на фронте, в частности, и в блокадном Ленинграде, он исполняет в сезоне 1946/47 годов в Москве грандиозный цикл программ – «Развитие скрипичного концерта». Вскоре начинается и зарубежная концертная деятельность артиста. Он выступал на фестивале «Пражская музыкальная весна», участвовал в торжествах по поводу двухсотлетия смерти И. С. Баха в Лейпциге (1950 год). В 1955 году впервые выступил в Японии и в США. Его концертам в европейских странах, в Канаде и в Австралии сопутствовали неизменный горячий прием публики, восторженные отзывы прессы. Его искусству воздавали должное величайшие музыканты Запада – Пабло Касальс и Иегуди Менухин, Отто Клемперер и Пауль Хиндемит, Фриц Крейслер и Герберт фон Караян. Вместе с пианистом Львом Обориным и виолончелистом Святославом Кнушевицким Давид Ойстрах основал ставший знаменитым ансамбль (у публики он получил «неафишное» название «Трио Давида Ойстраха»).
Ансамбль существовал с 1940 года до кончины Святослава Кнушевицкого (1963 г.). Трио выдающихся музыкантов послужило основой для исполнения ансамблевой музыки разных составов – к ним примыкали видные исполнители на различных инструментах.
Кроме того, Ойстрах выступал и записывался вместе с такими выдающимися музыкантами, как пианисты Константин Игумнов и Александр Гольденвейзер, Пауль Бадура-Скода, альтист Рудольф Баршай, скрипачи Иегуди Менухин и Исаак Стерн. В 1960-х годах среди его партнеров – Святослав Рихтер, Мстислав Ростропович.
С 1962 года Давид Ойстрах выступал и как дирижер. Свой богатый симфонический репертуар Ойстрах-дирижер исполнял с такими прославленными оркестрами, как Венский филармонический, Амстердамский Concertgebouw, Берлинский филармонический, Лондонский симфонический, Кливлендский, Дрезденская Staatskapelle, Симфонический оркестр Ленинградской филармонии и иные ведущие оркестры Европы и Америки.
Давид Ойстрах был и великолепным педагогом. С 1934 года он преподавал в Московской консерватории, с 1939 года был ее профессором. В ряду его учеников замечательные скрипачи: Игорь Ойстрах, Валерий Климов, Виктор Пикайзен, Олег Каган, Гидон Кремер, Лиана Исакадзе и другие.
Лучшие композиторы XX века доверяли Давиду Ойстраху первым исполнить их значительнейшие произведения. Ему посвящены скрипичные концерты Мясковского и Хачатуряна, две скрипичные сонаты Прокофьева, два концерта и скрипичная соната Шостаковича.
Давид Федорович Ойстрах скоропостижно скончался после концерта в Амстердаме 24 октября 1974 года.
Лев Николаевич Оборин (1907-1974), выдающийся пианист и мастер камерного ансамбля, был учеником знаменитого русского музыканта, одного из главных представителей московской фортепианной школы Константина Николаевича Игумнова. Оборину были суждены ранний большой успех, ранняя слава. В 1927 году он побеждает на международном конкурсе имени Шопена в Варшаве, через три года начинает преподавать в Московской консерватории, становится ассистентом своего учителя и уже в 1935 году, всего в 28 лет, Оборин получает звание профессора. Репертуар Оборина никогда не был всеохватным, но отличался внутренним масштабом и глубиной постижения наследия Шопена, Шумана, Листа, Чайковского, Рахманинова. Отдельной составной частью репертуара Оборина было исполнение новых произведений, в основном, московских композиторов, ему посвящен фортепианный концерт Хачатуряна. В своем искусстве Оборин никогда не претендовал на концептуальную усложненность, повышенный интеллектуализм. Его игра отличалась естественностью, искренностью, ясностью и простотой, покоряла теплотой чувств.
Концертная деятельность пианиста из-за болезни закончилась еще в 1960-х годах после почти сорока лет выступлений на родине и за ее пределами. Расцвет искусства Оборина приходится на 1930-е – 1950-е годы. К сожалению, в эти годы он мало записывался как солист, основные его записи представлены ансамблями. Как педагог, Оборин был весьма значительной величиной, хотя работал в Московской консерватории, когда в ней процветали школы великих пианистов педагогов Генриха Нейгауза, Самуила Фейнберга, Александра Гольденвейзера. Оборин был продолжателем школы Константина Николаевича Игумнова и передал традиции этой школы таким известным ныне, либо громко заявившим о себе пианистам, как Михаил Воскресенский, Олег Бошнякович (занимавшийся у Оборина перед аспирантурой после кончины Игумнова) и Екатерина Новицкая.
Сонатный дуэт Давид Ойстрах – Лев Оборин был едва ли ни самым выдающимся из подобных содружеств выдающихся музыкантов не только в нашей стране, но и в мире. Записям дуэта Оборин – Ойстрах суждена долгая жизнь. Так, полный комплект скрипичных сонат Бетховена и ныне распространен по всему миру. Известность Оборина, как великолепного партнера в скрипичном сонатном репертуаре была достаточнo широка уже в 1940-х годах. Когда в конце 1945 года в Москву прибыл знаменитый Иегуди Менухин, его пожелание иметь партнером в исполнении сонат Франка и Дебюсси именно Льва Оборина было воспринято как нечто само собой разумеющееся. В 1946 году Оборин играл скрипичные сонаты с посетившим Москву другим великим музыкантом – Джордже Энеску.
Святослав Николаевич Кнушевицкий (1907–1963) был лучшим учеником (наряду с обучавшимся позднее Мстиславом Ростроповичем) замечательного виолончелиста, профессора Московской консерватории Семена Матвеевича Козолупова (1884–1961). По окончании консерватории стал солистом оркестра Большого театра. В 1933 году Кнушевицкий получил первую премию на Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей. С 1941 года Кнушевицкий работал в Московской консерватории, был ее профессором с 1950 года. В числе его учеников известные виолончелисты следующего поколения Михаил Хомицер и Евгений Альтман.
Один из лучших виолончелистов русской школы, Кнушевицкий был выдающимся мастером и в крупных формах (не случайно он был вдохновителем создания посвященных ему виолончельных концертов таких выдающихся композиторов, как Николай Яковлевич Мясковский и Арам Ильич Хачатурян), и в миниатюре. Сонатный дуэт Лев Оборин – Святослав Кнушевицкий в свое время не имел себе равных, как позднее дуэт Святослав Рихтер – Мстислав Ростропович.
Фортепианное трио Лев Оборин – Давид Ойстрах – Святослав Кнушевицкий вошло в историю, как самый значительный ансамбль подобного рода среди наших музыкантов. Это также одно из лучших фортепианных трио в мировой истории исполнительского искусства. Наши музыканты имели перед собой великий образец – знаменитый ансамбль Альфред Корто – Жак Тибо – Пабло Касальс, действовавший в 1920–1930 годы и оставивший несколько записей, свидетельствующих и поныне об их неувядаемом искусстве. Нечто подобное можно сказать и о ансамбле выдающихся московских музыкантов – трех профессоров Московской консерватории. Их искусство сохранено в ряде великолепных записей для грампластинок и радиовещания. В 1950-е годы в Англии концерном EMI были записаны в исполнении Оборина – Ойстраха – Кнушевицкого несколько трио (Бетховен, Шуберт), а также Тройной концерт Бетховена с оркестром Philharmonia и дирижером сэром Малколмом Сарджентом. Это косвенное свидетельство заслуженного авторитета, который приобрели выдающиеся музыканты из Москвы.
Квартет имени Бородина – лучший московский струнный квартет (после того, как в 1960-х гг. стала клониться к закату деятельность знаменитого квартета имени Бетховена). В первом составе «бородинцев» (имя великого Бородина появилось в названии квартета в 1955 году) работали музыканты, со временем покинувшие СССР. Личностью, ставшей связующей, передавшей единство исполнительского стиля и волевой характер ансамбля второму составу квартета, стал виолончелист Валентин Берлинский. Первый состав «бородинцев» оставил ряд первоклассных записей, некоторые из них известны во всем мире.
Эта программа вдвойне уникальна: впервые на CD «живые» (записанные не в студии, а непосредственно во время концерта) фонограммы прославленных музыкантов, профессоров Московской консерватории Льва Оборина, Давида Ойстраха и Святослав Кнушевицкого при участии знаменитого квартета; впервые на CD произведения, ранее неизвестные в их интерпретации. Эти исполнения Трио Шостаковича и Концерта Шоссона не слышал доселе никто, кроме тех, кому посчастливилось быть на самих концертах в Малом зале Московской консерватории в начале сезона 1960 года.

Исполнители:  Давид Ойстрах, скрипка Лев Оборин, фортепиано Святослав Кнушевицкий, виолончель Квартет имени Бородина: Ростислав Дубинский, скрипка I; Ярослав Александров, скрипка II; Дмитрий Шебалин, альт; Валентин Берлинский, виолончель

Композиторы:  Э. Шоссон (1855–1899) Д. Д. Шостакович (1906–1975)

Давид Ойстрах, скрипка Концерт в Большом зале консерватории 20 октября 1951 г. Леклер. Регер. Вьетан. Скрябин. Прокофьев. Шопен

1950-е и 1960-е годы были временем небывалого расцвета исполнительского искусства. Искусство многих замечательных музыкантов той поры ныне стало достоянием истории, стало легендой. Редкие документальные фонограммы с записями их концертов сохранены в фонде Московской государственной консерватории. Они запечатлели часть славной истории самой консерватории и, одновременно, являются значительной общенациональной культурной ценностью. Качество этих фонограмм различно. Иногда для записи вынужденно использовалась недоброкачественная магнитная лента, иногда все технические средства не соответствовали высокому художественному уровню концерта. Но несмотря на значительные, иногда неисправимые дефекты, они сохранили до наших дней искусство выдающихся музыкантов прошедших лет, «остановили» неповторимое мгновение. Ныне, после необходимой восстановительной работы, некоторые из этих фонограмм составили основу серии компакт-дисков, подготовленных студией Московской консерватории.
«Мир имел в лице Давида Ойстраха одного из самых великих скрипачей, – писал знаменитый дирижер, шеф прославленного Филадельфийского оркестра, Юджин Орманди, – Наше уважение к его артистичности и знаниям не только скрипки, но и интерпретации музыки в целом, увеличивалось с каждым совместным концертом. Охарактеризовать гений Давида Ойстраха трудно, настолько его личность – большого человека и большого музыканта – многогранна». Под этими словами могли бы подписаться все выдающиеся музыканты мира, кому довелось сотрудничать с Давидом Федоровичем Ойстрахом, – немало их живо и сейчас, на исходе тысячелетия. Один из величайших музыкантов XX века, Давид Ойстрах своим творчеством составил эпоху в скрипичном искусстве. В идеальной гармонии были у него редкостное чувство формы и та, присущая ему одному, исполнительская интонация, благодаря которой он безошибочно находил «ключ» к воплощению музыки самых разных эпох и стилей, и, в то же время, всегда оставался самим собой.
«Я пытаюсь выполнить мое предназначение художника и надеюсь еще многим людям открыть богатый мир музыки. Для этого я живу». Таково было творческое кредо великого музыканта, чье искусство было обращено и к современникам, и (теперь через записи) к будущим поколениям.
Вот краткая биография Давида Федоровича Ойстраха, великого скрипача, выдающегося дирижера, великолепного мастера камерного ансамбля и замечательного педагога.
Он родился 30 сентября 1908 года в Одессе. В пятилетнем возрасте начал учиться игре на скрипке у знаменитого педагога, профессора Петра Соломоновича Столярского. В 1923 году поступил в Одесский музыкально-драматический институт к тому же педагогу. Тогда же впервые выступил в концерте с оркестром. В 1924 году дал свой первый сольный концерт (в программе произведения Дж. Тартини, П. Сарасате и др.). С этого времени начинает концертировать в различных городах СССР. В 1926 году блестяще заканчивает обучение в институте. В 1928 году приезжает в Москву, знакомится здесь с крупнейшими музыкантами того времени, они принимают молодого скрипача, как равного, в свой круг.
В 1930-х годах Давид Ойстрах с блеском выступает на конкурсах музыкантов-исполнителей, его искусство узнают за пределами родины. В 1935 году он завоевывает первую премию на II Всесоюзном конкурсе в Ленинграде, через несколько месяцев получает вторую премию на Международном конкурсе скрипачей имени Генрика Венявского в Варшаве. В 1937 году Давид Ойстрах с триумфом побеждает на конкурсе скрипачей имени Эжена Изаи в Брюсселе. После трудных военных лет, когда скрипач дал множество концертов на фронте, в частности, и в блокадном Ленинграде, он исполняет в сезоне 1946/47 годов в Москве грандиозный цикл программ – «Развитие скрипичного концерта». Вскоре начинается и масштабная зарубежная концертная деятельность артиста. Он был одним из первых советских музыкантов на фестивале «Пражская музыкальная весна», участвовал в торжествах по поводу двухсотлетия смерти И. С. Баха в Лейпциге (1950 год). В 1955 году впервые выступил в Японии и в США. Его концертам во Франции и Румынии, Италии и Австрии, Германии и Великобритании, Финляндии и Швеции, Чехословакии и Польше, Бельгии и Голландии, Канаде и Австралии сопутствуют неизменный горячий прием публики, восторженные отзывы прессы. Его искусству воздают должное величайшие музыканты Запада – Пабло Касальс и Иегуди Менухин, Отто Клемперер и Пауль Хиндемит, Димитриос Митропулос и Герберт фон Караян.
Не только блестящий скрипач, но и великолепный мастер камерного ансамбля, Давид Ойстрах вместе с выдающимися музыкантами, профессорами Московской консерватории, пианистом Львом Обориным и Святославом Кнушевицким основал ставший знаменитым ансамбль (у публики он получил «неафишное» название «Трио Давида Ойстраха»). Это трио существовало с 1940 года до кончины Святослава Кнушевицкого (1963 г.). Трио выдающихся музыкантов послужило основой для исполнения ансамблевой музыки разных составов – к ним примыкали видные исполнители на различных инструментах. Кроме того. Ойстрах выступал и записывался вместе с такими выдающимися музыкантами, как пианисты Константин Игумнов и Александр Гольденвейзер, Пауль Бадура-Скода, альтист Рудольф Баршай, скрипачи Иегуди Менухин и Исаак Стерн. В 1960-х годах среди его партнеров – Святослав Рихтер, Мстислав Ростропович.
В 1962 году в Москве Давид Ойстрах с огромным успехом выступил как дирижер. В дальнейшем свой богатый симфонический репертуар – произведения Генделя, Гайдна и Моцарта, Бетховена, Шуберта и Брамса, Вагнера, Берлиоза и Шумана, Малера, Прокофьева и Шостаковича – Ойстрах-дирижер исполнял и с такими прославленными оркестрами, как Венский филармонический, Амстердамский Concertgebouw, Берлинский филармонический, Лондонский симфонический, Кливлендский, Дрезденская Staatskapelle, Симфонический оркестр Ленинградской филармонии и иные ведущие оркестры Европы и Америки.
Давид Ойстрах был и великолепным педагогом. С 1934 года он преподавал в Московской консерватории, с 1939 года был ее профессором. В ряду его учеников – замечательные скрипачи, чьи имена давно получили широкую известность. Это Игорь Ойстрах, Валерий Климов, Виктор Пикайзен, Семен Снитковский, Олег Крыса, Нина Бейлина, Роза Фаин, Олег Каган, Гидон Кремер, Лиана Исакадзе и другие.
Народный артист СССР с 1953 года, Давид Ойстрах был лауреатом многих премий, в том числе Ленинской (1960 год), а также почетным членом ряда академий: в Лондоне и Риме, Бостоне, Берлине и Стокгольме; почетным доктором музыки Кембриджского университета (1968 год).
Лучшие композиторы XX века доверяли Давиду Ойстраху первым исполнить их значительнейшие произведения. В исполнении великого скрипача прозвучали премьеры посвященных ему скрипичных концертов Н. Я. Мясковского и А. И. Хачатуряна, двух скрипичных сонат С. С. Прокофьева, двух концертов и скрипичной сонаты Д. Д. Шостаковича.
Давид Федорович Ойстрах скоропостижно скончался после концерта в Амстердаме 24 октября 1974 года.
Одна из фонограмм архива Московской консерватории является редчайшим документом исполнительского искусства великого скрипача. Запись этого концерта Давида Ойстраха дошла до наших дней не полностью. Не сохранилась значительная часть концерта – Третья соната Бетховена, Молдавская рапсодия Вайнберга, две миниатюры. Но эти произведения были Ойстрахом неоднократно исполнены и записаны. Сохранившиеся фрагменты концерта уникальны – только в этом концерте звучат Прелюдия и фуга Макса Регера и Четвертый концерт Анри Вьетана – абсолютные раритеты ойстраховского репертуара. И хотя Концерт исполняется «под рояль», а не с оркестром, ослепительный блеск виртуозного мастерства, совершенство владения инструментом – уже достаточный повод считать данную фонограмму в числе подлинных сокровищ, хранимых Московской консерваторией. Высокие достоинства интерпретаций произведений Леклера и Регера, непринужденное изящество в миниатюрах, ставят этот концерт Давида Ойстраха в число шедевров исполнительского искусства. Восприятию неувядаемого мастерства Ойстраха не препятствуют и низкие технические качества полулюбительской документальной фонограммы. К сожалению, неизвестна биография пианиста Владимира Шрайбмана. Он только однажды выступил со столь выдающимся партнером, как Ойстрах, но высокий уровень игры, ансамблевое искусство, позволяют предполагать значительность его артистических возможностей.

Исполнители:  Давид Ойстрах, скрипка Владимир Шрайбман, фортепиано (1-4, 7-13)

Композиторы:  Жан-Мари Леклер (1697-1764) Макс Регер (1873-1916) Анри Вьетан (1820-1881) Александр Скрябин (1872-1915) Сергей Прокофьев (1891-1953) Фредерик Шопен (1810-1849)

CDVP 3591562
CDVP 3585876
CDVP 4053534
 CDVP 4053533