Музыка и песни Sanderling Kurt / Зандерлинг Курт

В этот диск вошли записи юдинского исполнения двух концертов Бетховена - 4-го и 5-го. Чудом сохранившиеся архивные записи 1948 и 1950 годов уникальны. В первую очередь, это касается 5-го концерта, который выходит впервые. Значение этого события для музыкантов и любителей музыки трудно переоценить. Кроме того, мы слышим здесь двух выдающихся дирижёров ХХ века, партнёров и друзей Юдиной, Курта Зандерлинга и Натана Рахлина, каждая встреча с искусством которых драгоценна (тем более, что Рахлина уже начинают забывать). Главная же причина уникальности этих записей в том, что перед нами две жемчужины, два подлинных шедевра исполнительства Юдиной. Главная же причина уникальности этих записей в том, что перед нами две жемчужины, два подлинных шедевра исполнительства Юдиной, тот редчайший случай, когда искусство оказывается способным выйти за пределы искусства. Мы становимся свидетелями явления, которое не оценивается ни профессиональными, ни эстетическими категориями, а целиком принадлежит уже области метафизической, духовной. И тут мы "неизбежно сталкиваемся с несовершенством наших понятий и бедностью речи. Да, мы бедняки, желающие описать неслыханное богатство!" ( М.В. Юдина. Мысли о музыкальном исполнительстве). И всё же, рассуждение и посильный анализ - единственный способ поделиться друг с другом своими впечатлениями. Слушая Юдинское исполнение 4-го концерта, забываешь о том, что оно рукотворно, что это - интерпертация, настолько первозданно, просто и чисто звучит сама гениальная музыка Бетховена. Она возникает из тишины и в ней пребывает - так же, как и Юдина: она вся пронизана ею; "тишина, прозрачная, как влага в хрустальной чаше" (Юдина). И это именно то состояние души, которое более всего отвечает всему строю музыки концерта. Бетховенские ремарки во всех трёх частях говорят нам об этом: dolce, molto cantabile, molto espressivo - пишет композитор и чаще всего просит играть p, pp. С первых же аккордов пленяет удивительно мягкое и нежное звучание рояля, которому вторит оркестр, играя ту же тему ещё более ласково и возвышенно! В Курте Зандерлинге Мария Вениаминовна нашла полного единомышленника и чуткого партнёра: мы слышим здесь такое слияние, такую согласованность намерений и отношения к сочинению в целом, которая и делает исполнителей незаметными. Здесь царит абсолютный дух. Вот в каденциях Брамса Юдина в полной мере обнаруживает себя как личность, как интерпретатор. Это подлинная импровизация, в которой она, следуя за романтиком Брамсом, стилистически безошибочно, вливает новое содержание в знакомые темы. В музыке первой части нет столь привычных у Бетховена контрастов и драматических коллизий. Они слышны в каденции, которая в исполнении Юдиной получает симфонический размах, становясь кульминацией части. Вторая часть - скорбный диалог оркестра с солирующим фортепиано. Струнные звучат сурово, но не грозно. Тихие (р, рр), поющие(molto cantabile) реплики фортепиано полны печали, смирения и света. Голоса двух страждущих художников, Бетховена и Юдиной, сливаются и звучат как откровение. Финал Мария Вениаминовна играет удивительно грациозно, легко и непринуждённо, подчёркивая танцевальный характер главной темы. И здесь - в пасторальных эпизодах - масса завораживающих серебристых, хрустальных звучаний в верхнем регистре и полных тайны, глубоких, бархатных басов. В целом же юдинское исполнение 4-го концерта поражает чрезвычайно органичным сочетанием двух начал: с одной стороны - возвышенная, чистая лирика, дивные мелодии, пронзающие своей абсолютной красотой и парящие где-то в стратосфере, не скованные, казалось бы, никакими ограничениями метра, такта, формы, и вдруг - мгновенное переключение: чеканные лёгкие пассажи, в которых бьётся неукротимая энергия, где всё подчинено строжайшей ритмической воле. Этим же сочетанием железной воли и непосредственности пленяет Юдина и в 5-м концерте. "Уже первыми ми-бемоль мажорными "раскатами" пианистка поднимает занавес, за которым нашему взору открывается панорама поистине эллинской красоты, - писал Геннадий Рождественский, аккомпанировавший ей однажды это сочинение. - Постижение духа бетховенской музыки, выразившееся в исключительно современном прочтении её, простота в соединении с величием - вот чем отличалось исполнение Марии Вениаминовны". Мы вновь прикоснулись к великому искусству Марии Вениаминовны Юдиной, искусству, в котором много тайн и загадок. Тщетно пытаться разгадать их, будем лишь стремиться размышлять над ними и помнить, что "наше приближение к постижению музыкального произведения бесконечно…" Марина Дроздова, ученица и друг М.В.Юдиной